ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Поезд с шумом несся по узкому перевалу Бор-Гат, прорезающему Западные Гаты. Казалось, что скалы вот-вот сомкнутся и, как яичную скорлупу, сомнут вагон, в котором, прижавшись друг к другу, сидели Говинд и Раджеш.
Но вот яркий свет озарил вагон, показалось море и высокие, ослепительной белизны здания. Это был Бомбей.
Состав медленно подходил к перрону центрального вокзала «Виктория».
Бомбей — столица штата Махараштра, однако он не является городом чисто маратхским. Кроме маратхов, здесь живут множество гуджаратцев, гоанцев, выходцев из Раджастхана, Уттар-Прадеша и другие этнические меньшинства, которых здесь называют адиваси.
Беглецы окунулись в многочисленную, пеструю толпу, наполненную шумом, суетой и криками, которая оглушила их и сбила с толку. Потребовалось не менее часа, чтобы Говинд с присущими ему наблюдательностью и задатками аналитического ума смог сориентироваться в обстановке и прежде всего сообразить, каким образом заработать на кусок хлеба. Его внимание привлекли носильщики в красных тюрбанах и с номерными знаками, которые, словно клумбы тюльпанов, стояли в ожидании очередного поезда, и мальчишки, снующие в толпе с газетами, журналами и прохладительными напитками.
Братья пробрались сквозь толпу и пересекли привокзальную площадь. Они уселись на высокий бордюр, отделявший площадь от зеленой лужайки, раскинувшейся под тенью огромной индийской смоковницы с изогнутым седым стволом. Рядом с ними лениво дремали под солнцем, расположившись на циновках, бомбейские таксисты. Мимо прошел грузный господин в дхоти с обезьянкой на плече, которая грустно смотрела на суетящуюся толпу, словно жалея тех, кто волнуется из-за пустяков и «мышьей суеты» жизни. Справа рядком сидели дети, просившие милостыню. Какой-то солидный господин в белых одеждах, напоминающий своим видом священника, раздавал им лепешки. Раджеш не без интереса поглядывал на лоснящиеся под солнцем чапати, жадно поглощаемые побирушками. Немного осмотревшись и собравшись с духом, Говинд велел брату оставаться на месте, а сам направился к перрону вокзала. Плиты тротуара, раскаленные полуденным солнцем, прожигали подметки сандалий.
— Носильщик! Носильщик! — зычным голосом кричал статный господин в темных, европейского покроя брюках и шелковой рубашке в широкую поперечную полоску.
Говинд мгновенно вырос перед ним и, вытянувшись, устремил на него черные, как спелый чернослив, блестящие глаза.
— Господин! Можно мне отнести ваши вещи? — вежливо спросил он тоном ученика, находящегося на уроке.
Мужчина оглядел мальчика. Благородное лицо подростка, чистая одежда и решительность последнего сыграли немаловажную роль.
— А хватит ли у тебя сил? — спросил приезжий, чтобы развеять последние сомнения.
— Хватит! — уверенно ответил ломающимся голоском Говинд и приготовился принять груз.
— Ну, давай! — господин водрузил ему на голову темно-коричневый чемодан средних размеров.
Говинд, словно акробат в цирке, установил чемодан поудобнее, стараясь соблюдать центр тяжести.
Супруга господина поставила на чемодан еще и сумку с двумя боковыми ручками.
— Держишь? — спросила она.
— Да! — ответил мальчик.
— Пошли! — сказал клиент и, взяв жену под руку, направился к выходу.
Начинающий носильщик, стараясь не показать, как ему тяжело, с виду шел легко и уверенно. На его худенькой шейке вздулась вена, глаза то и дело устремлялись кверху, координируя движения.
Наконец они достигли цели: в углу привокзальной площади был припаркован «форд».
— Ну все. Давай сюда! — хозяин открыл багажник и снял с одеревеневшей головы мальчугана чемодан и сумку.
Опустив два пальца в нагрудный карман рубашки, он извлек оттуда две рупии и подал их Говинду.
Тот прижал деньги ко лбу и поклонился мужчине. Радостно вздохнув, он быстро побежал к тому месту, где оставил Раджеша. В руках мальчик держал первые заработанные самостоятельно деньги. Сердце его переполняла гордость. Этот успех придал ему уверенности.
Раджеш по-прежнему сидел на горячем каменном бордюре, опершись на сумки, и болтал ногами, уплетая лепешку.
— Что ты ешь? — строго спросил Говинд у брата. — Что это за еда? Кто тебе дал?
Раджеш прервал трапезу, от которой явно испытывал наслаждение, и, виновато моргая глазами, уставился на Говинда.
— Вон тот человек! — он указал пальцем на господина в белых одеяниях, который продолжал наделять нищих ребятишек едой.
— Выкинь ее! — приказал старший брат.
Раджеш сжал в руке остаток лепешки.
— Я сказал, выкинь! — снова повторил Говинд, и младшему пришлось подчиниться. Затем он подошел к продавцу в белом фартуке и белой шапочке, который жарил чапати в кипящем масле, налитом в большой цилиндрический котел, стоявший на мангале.
— Дайте мне, пожалуйста, на десять анн, — попросил он у продавца.
Тот завернул в широкий баньяновый лист четыре лепешки.
Говинд подошел к братишке и протянул ему сверток:
— Бери, я заработал, я купил их на честно заработанные деньги, бери!
Раджеш с радостью взял чапати и принялся есть, озорно поглядывая по сторонам. Съев свою долю, старший брат сказал:
— Никогда, никогда не проси милостыню! Это очень стыдно. Я буду работать, и ты никогда в жизни не будешь голодать.
— Прекрасно сказано! — раздался за их спиной голос.
Мальчики оглянулись. Мужчина в небрежно повязанной чалме, шальварах и грязном белом, до пят, халате, присев на корточки, склонился к братьям, по-отечески обняв их за плечи. Он приветливо улыбался, стараясь расположить к себе детей и изображая благодетеля и доброхота.
— Вы что, сироты? — прищурившись, спросил он.
— Да, — тихо ответил Раджеш.
В ответ мужчина хитро захихикал, растягивая синие, словно резиновые губы.
— Пойдемте ко мне, — заглядывая мальчикам в глаза, предложит незнакомец доброжелательным тоном, не вызывающим и тени сомнения.
— Нет, нет! — строптиво воскликнул Говинд и вскочил на ноги, словно в нем разжалась пружина.
Раджеш, последовав примеру брата, тоже поднялся.
— А вы дадите нам работу? — вдруг спросил Говинд, уставившись в его узкие глаза.
Незнакомец улыбнулся, показывая гнилые зубы и десны, розовые от бетелевой жвачки.
— Работу?.. — опешил он от неожиданного вопроса и, немного помолчав, нашелся: — Хе!.. Да, да… Конечно, я дам вам работу! Хорошую работу! Идемте, детки, со мной! — он аккуратно взял беглецов за локти и, полусогнувшись, повел их за собой, пробираясь сквозь шумную толпу. Они с трудом пересекли улицу, по которой сплошным потоком мчались машины, отравляя воздух едкими выхлопными газами…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тонга легко катила по относительно свободной дороге. Хари был в прекрасном настроении. Он вдыхал всей грудью горный воздух, изрядно сдобренный могучей свежестью широкой глади Аравийского моря. Лошадка резво цокала копытами. Кучер, веселый парень, то и дело оглядывался на своего седока, видимо, от души разделяя его приподнятое настроение. Лазурное небо отражалось в широко поставленных глазах кучера, его загорелые руки, крепко державшие вожжи, умело манипулировали ими на крутых поворотах и при встрече с другим транспортом. Хари тихо напевал песенку, которую он всегда пел братьям по дороге в школу.
Лошадка мирно стригла пушистыми ушами неподвижный воздух, изредка похрапывая.
Хари возвращался домой. В его чемодане лежали подарки для братьев и, конечно же, для Симы. Он сдал все экзамены и получил поблескивающий новой корочкой диплом бакалавра. Он — адвокат! Все случилось так, как он задумал. Его мечты исполнились.