— Все зависит от тебя. Мне думается, он не откажется переехать к нам.
— Ты так считаешь? — Манжу взволнованно смотрела на отца большими, сияющими от счастья глазами.
— Вот сдадите экзамены, и можно будет объявить о помолвке! А сейчас, доченька, я пойду выпью чаю и немного поработаю в саду.
— Хорошо, папа! — Манжу поцеловала отца в щетинистую и горячую щеку.
Улыбнувшись, отец ушел.
Манжу легла на кушетку и закрыла глаза в надежде унять охватившее ее волнение. Однако это намерение не увенчалось успехом: перед ее глазами сразу же возник образ возлюбленного, отчего ей стало еще радостнее и тревожнее. Скоро случится то, чего она ждала с замиранием сердца, то, что было мечтой ее жизни: Раджа станет ее мужем!
Не в силах овладеть собой, она порывисто встала и подошла к открытому окну, в которое врывался мягкий свежий ветер, напоенный ароматами жасмина и роз. Красное солнце медленно погружалось в Аравийское море.
Девушка открыла шкаф и стала примерять давно забытые ею сари, внимательно рассматривая себя в зеркале, где отражался только что появившийся тонкий молодой месяц, который как бы улыбался, с высоты небес любуясь ее нежной красотой…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пронзительно завизжав тормозами, «Басанти» резко остановилась, задев колесами бордюр. Мастер Чхоту вышел из машины и направился к киоску.
— Будьте добры, мне сегодняшнюю газету! — попросил он, протягивая киоскеру деньги.
— Пожалуйста, возьмите! — сказал тот.
— Спасибо! — Говинд свернул листки, остро пахнущие типографской краской, и сел на широкую скамейку под густой тенью платана.
Жара уже начинала спадать. Жизнь, которая совершенно замирает в городе в полуденный зной, снова оживлялась, чтобы уже не прекращаться до ночи и даже всю ночь напролет. К четырем часам стали постепенно открываться магазины и лавки, вновь появился транспорт.
Таксист вынул из кармана большое яблоко и с удовольствием стал жевать его, погружая зубы в хрустящую белую мякоть. Покончив с едой, он развернул газету и сделал попытку разобраться в столбцах, где сообщались результаты сдачи государственных экзаменов в колледжах, которая не увенчалась успехом: он не мог ничего понять. Оглядевшись по сторонам, Говинд увидел на противоположной стороне улицы мужчину с кожаным портфелем.
«Вот у кого надо спросить! По виду человек ученый», — подумал он и быстро пересек улицу.
— Доктор! — обратился он к прохожему с портфелем, и тут же поправился: — Господин доктор! Здесь результаты экзаменов в колледжах, — он ткнул пальцем в столбцы цифр, — и я хочу узнать, как сдал их мой брат.
Господин поправил очки и, взглянув на развернутую газету, спросил:
— А какой у него номер?
Теперь Говинд понял, отчего ему не удалось разобраться, и извлек из кармана рубашки путевой лист.
— Его номер семьдесят пять-тридцать восемь, — прочитал он.
— Так, так, семьдесят пять-тридцать восемь, — повторил господин, проверяя глазами столбцы цифр, — а вот и он! Поздравляю! Твой брат сдал все экзамены!
Вспышка радостной улыбки озарила лицо Говинда, и он чуть было не бросился обнимать господина, но, вовремя опомнившись, ограничился лишь громкими и восторженными словами благодарности:
— Спасибо, господин доктор! Дай вам Бог всяческих благ! Еще раз благодарю!
Таксист схватил худую и жесткую руку господина и с силой ее потряс. Тот слегка скривился и изобразил на лице подобие улыбки. А Говинд, ничего не замечая, вихрем помчался к машине и сел за руль. Теперь его путь лежал к дому, он спешил поделиться своей радостью со всеми домашними и соседями. Через несколько минут, хлопнув дверцей машины, Мастер Чхоту взбежал на веранду и громко закричал:
— Какое счастье! Фарида! Отец! Раджа все экзамены сдал!
На его крик выбежал испуганный Рахим, забыв надеть свою неизменную вязаную шапочку, а вслед за ним шла улыбающаяся Фарида.
— Дядюшка Рахим! Фарида! — снова воскликнул Говинд, размахивая газетой, словно флагом. — Раджа все экзамены сдал! Смотри, Фарида! — он придвинулся к ней, тыча длинным пальцем в газету. — В газете его номер! Все, все! Раджа! Раджа! — взволнованно повторял молодой человек. Его сияющие глаза метались из стороны в сторону, словно птицы, потревоженные приближением муссона. — Ты молодец, брат мой, мальчик мой! Раджа, ты молодец! — повторял счастливый Говинд, выбегая во двор, где уже собрались соседи. Каждый пытался заглянуть в газету, желая лично убедиться, что их не обманывают, будто Раджа был их братом. — Теперь я могу рассказать всем! Дядя Рахим, смотрите, вот его номер, семьдесят пять-тридцать восемь!
Рахим, напялив на нос круглые очки со шнурком, долго изучал столбцы с цифрами и названиями предметов, по которым сдавались государственные экзамены.
— Да, действительно, семьдесят пять-тридцать восемь сдал все экзамены! Молодец, Раджа! Поздравляю тебя, сын мой! Раджа теперь настоящий ученый!
Лицо Рахима светилось неподдельной радостью.
— Да, да, дядя Рахим! Настоящий! Теперь я могу на весь мир кричать, что мой Раджа — умный и образованный человек! — он окинул взглядом всех присутствующих, гордый за своего брата и окрыленный. — Молодец! Теперь я могу сказать старшему брату, что у него есть брат Раджа!..
Говинд вернулся на террасу и опустился на стул. Вспомнив о Хари, он почувствовал, что к его беспредельной радости примешивается непрошеное чувство легкой грусти и неудовлетворенности собой…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Был месяц картик — последний месяц золотой к благословенной индийской осени.
По лицу спящего Говинда скользнул солнечный луч. Он открыл глаза и улыбнулся. Потом, отбросив легкий плед и встав с постели, прошлепал босыми ногами по истертому ковру террасы и вышел во двор. Он сделал несколько йоговских упражнений и асан, облился водой из укрепленного на шесте резинового шланга и тщательно растерся холщовым полотенцем. Побрившись, Мастер Чхоту надел свежую рубашку, выглаженные брюки и обулся в недавно купленные Фаридой сандалии из оленьей кожи.
Сегодня он чувствовал в себе необычайный прилив энергии и бодрости, душевной и физической. А «мир, как известно, принадлежит бодрым».
Фарида, в белом переднике, шелестя длинной юбкой, появилась с подносом, на котором был привычный завтрак бомбейского таксиста Мастера Чхоту: чашечка горячего кофе, две лепешки — чапати и стакан мангового сока.
— Доброе утро, брат! — звонко сказала она.
— Доброе утро, сестра!
Послышался гул мотора, Говинд оглянулся и увидел медленно подъезжавший к дому темно-синий «ролс-ройс». Он поспешил во двор. Навстречу ему шли два незнакомых господина. Один из них был в белом тонком хлопчатобумажном костюме европейского покроя и синей рубашке, седовласый, грузный, высокого роста. Он шел уверенной и важной походкой. Это был Варма. Рядом с ним семенил Рамасан в сером костюме. Его нос, впечатляющий своими размерами, сиял в лучах утреннего солнца.
Гости поприветствовали его и поклонились. Говинд окинул их серьезным взглядом и жестом руки пригласил пройти на террасу. Когда они познакомились, он сказал официальным тоном:
— Прошу садиться, господа! Я вас слушаю.
Фарида сразу же принесла чай и, выслушав благодарности, удалилась.
Оглядев высокую фигуру старшего брата Раджи, его волевое, мужественное лицо, Варма остался доволен, но неожиданная робость, словно мышь, тихо заскреблась в его сердце.
— Ваш брат Раджа, господин Чхоту, мне очень нравится… Он образованный, порядочный, — Варма отпил немного чаю и добавил: — Это редкость в наши дни, и я буду рад, если он женится на моей дочери!
Рамасан молча пил чай.
Говинд, удивленный внезапным появлением этих господ и совсем не готовый к неожиданному для него разговору, поскольку Раджа ничего не говорил ему об этом сватовстве, ответил так, как и подобает по традиции:
— Благодарю вас! Я польщен, господин Варма! Это большая честь. Вы пришли к нам и говорите такие добрые слова. Ничего лучшего мне в жизни не нужно…