Принцесса удивленно посмотрела на зеленокожего варвара: «Не похоже, что бы он о чем-то знал… ну или же, он просто тщательно это скрывает и не подает виду?»
- Чего встала, как вкопанная? Пойдем, время не ждет, - окликнул ее Ферар.
- Время и бытие! – как попугай вторил мистер Карто, и получил от эльфа увесистый подзатыльник.
Айка все еще не понимала реакции своих спутников, но пытаясь при этом сохранять самообладание.
- Итак, поскольку я не вижу смысла в том, чтобы в десятый раз повторять весь наш существующий план от «а» до «я» – заявил Ганс, взглянув на Айку, и девушка быстро отвернулась. – Хочу пожелать нам всем удачи. И помните, чтобы не случилось – дело наше правое.
Команда распрощалась с Хлямом и вышла за ворота, припустив коней в сторону центральной площади. Мимо них проплывали высокие белые дома с разноцветными черепичными крышами; исполинские башни все также дерзко пронзали небесные дали, а люди всей своей непомерной массой двигались вперед, взяв курс на улицу под названием Васильковская, где, как сообщает брошюра, и находился тот самый стадион-колизей, в котором будет проводиться турнир.
Шли они молча и безмятежно, редко отвлекаясь на весьма бессмысленные и шуточные разговоры. Айка по инерции шагала позади всех из-за чего ее часто окликали, но никаких упреков или злобы девушка в свой адрес не слышала.
«Не понимаю, - принцесса все еще не могла осознать, что происходит, а поэтому чувствовала себя очень уязвимой. – Разве он вчера не…»
Тут девушка словила на себе кроткий взгляд Ганса Фрица Михельманса, который, впрочем, сразу же отвернулся, и тотчас все поняла.
«Он ничего им не сказал… - прошептала она, поражаясь этим своими словам, тому, что они означают. – Он решил, что это только расстроит команду перед началом дела, и не стал ничего им говорить, ведь это было бы чревато. Ар-г, какая же я дура!»
Однако времени на самобичевания у принцессы уже не оставалась, ведь вот они уже стояли на центральной площади, близь городской ратуши, после свернули на широкую улицу, что шла перпендикулярно той, где стоял их особняк, ну а затем, спускаясь все ниже и ниже, оказались на открытой местности, где возвышался гигантский, украшенный мраморными колоннадами шириной в несколько футов, стадион-колизей.
Исполинское сооружение притаилось у северной стены города и как бы служило ее продолжением. Высокое, громадное, широкое белое, как снег и разбухшее от количества людей, словно смелый арбуз от собственного сока. Оно было выстроено приплюснутым кругом и расположило свои владения у громадных озер, в которые втекали уже описываемые нами ранее реки. Все сверкало светом, длинные гобелены развивались на ветру, а голубое небо было без единой тучки.
- Вот это мамон… тьфу, я имею в виду архитектурный шедевр, - произнес Совсей, оглядывая снизу вверх этот большой дом для мордобития и пытаясь не попасть под ноги шагающей толпе. – Да эту Виолетту мы здесь целый день искать будем. Может, подождем ее где-нибудь у входа и возьмем прямо из засады?
- Ага, прикинемся ворожеями, - отрезал Ганс. – Скажем, что гадаем будущее, а поэтому, будьте добры, пройдите с нами без своей свиты в темный уголок этого большого домика с привидениями, и закройте глаза.
- Дважды, - вставил мистер Карто.
- Но так ведь она все будет видеть, - отказал Ферар.
- Тогда четырежды.
- Может, уже хватит пустословить? – перебила их Айка.
- Вперед, - поддержал девушку крестьянин, и команда двинулись вместе за остальной толпой в сторону входа – черного зева-арки, что находилась в центре, и совсем скоро оказались в ее тени. Здесь очередь разделялась, возле стены по правую руку красовалось несколько входов во внутреннюю часть стадиона, возле которых стояла тройка унылых стражников и какой-то человек с пачкой желтых пергаментов.
Интуиция подсказала Гансу, что они должны идти именно к нему.
- Приветствую, - крестьянин уклонился худому джентльмену. – Мы участники турнира. Впрочем нет - мой дядя участник, а мы просто пришли его поддержать, - Ганс Фриц Михельманс указал на мистера Карто, мистер Карто, заметив, что на него указывают, - в свою очередь, указал пальцем на Совсея, гном просто покрутил пальцем у себя в висках, как бы снимая с себя все возможные обязательства.