– Так, чтобы бы там тебе не пришло в голову – пожалуйста, подумай дважды, - попросила Айка, но, посмотрев на Ганса, поняла, что ее надежды тщеты. – Нет, ты все-таки подумай.
*******************************************************************
- М-м-м! – раздалось злобное.
- Прости, дорогуша, не понимаю на твоем языке, - весело отвечал Ферар Айке, которая была связана по рукам и ногам, а изо рта девушки торчал платок. – Вслух, Ганс, а ты уверен, что это сработает? А если что-то пойдет не так? Если они поймут, что на самом деле она «не демон»? Что это подвох?
Крестьянин покачала головой.
- Ну, она ведь будет не одна.
- Что?
Не успел эльф сообразить в чем дело, как тоже был связан по рукам и ногам, кипятясь от злости рядом с Айкой. Кажется, он проклинал тот день, когда природа сделала его похожим на женщину.
- И что теперь? – осведомился Одуванчик.
- А теперь я еще раз скажу, как мы действуем, - ответил крестьянин. - Мы – великие охотники на демонов. А эти два жалких демона-женщины хотели напасть на нас и поработить. Однако мы не лыком шиты, и поэтому дали отпор тщедушным тварям, и теперь хотим предать их священному огню.
- М-м-м! – взвыл Ферар.
- Не мычи – денег не будет, - заявил тому гном.
- М-м-м!
- А зачем было их так спонтанно и правдоподобно связывать? – спросил Одуванчик.
- Да, и почему связали только их? Я тоже хочу! – вставил мистер Карто, только что вылезший из кустов.
- Нет, если он так сильного этого хочет… - сказал Совсей, демонстрируя оставшуюся веревку.
- Исключено. Мистера Карто мы связывать точно не будем. Да и не похож он на женщину, - отрезал Ганс. - Разве что на ожившего мертвеца. А отвечая на твой вопрос, Одуванчик, скажу: что, если бы мы просто их связали – это не выглядело бы по-настоящему. Нас сразу же заподозрили бы, и пиши пропало.
- Резонно, - согласился орк.
- Вот, таким образом, мы и навяжемся им в компанию. Скажем, что хотим, чтобы они помогли изгнать демонов. А получится это у них или нет – это уже другой вопрос. Главное, чтобы нас безопасно перевезли за стены Мольтье, а там как карта ляжет. Всем все ясно?
- М-м-м!
- Тогда за дело!
*******************************************************************
Караван свидетелей Джонни полз по тракту неспешной красно-черной гусеницей. Четыре повозки, до верху забитые всякой всячиной, несколько конных монахов, сверкающих в свете солнца своими лысинами, да ветер, что шумел время от времени над верхушками высоких деревьев.
Отец Ипопий ехал на месте извозчика в первой телеге и порой перекидывался негромкими фразами с Бусинкой – дьяконом, совсем недавно ступившим на службу церкви Триединства и сейчас проходившем свой испытательный срок.
Их разговор носил следующий характер:
- Веришь ли ты в великого Джонни, о сын наш, Бусинка?
- Да, - отвечал дьякон, кланяясь и ударяя поводьями. – Верю! Еще как верю!
- Какое же учение он несет в этот заблудший мир?
- А то, что все женщины есть враги нашие! Тщедушны и коварны они! К мужскому началу тягостны! Карать их за это!
- Верно говоришь, Бусинка, верно говоришь, - поддакивал Ипопий. – Скажи же мне, кабы ты увидишь женщину с большой грудью, отвратную и коварную, богохульную - каковы будут твои действия?
- Я сию же секунду отвернусь от нее! И предам забвению память о ней - нечистой!
- А если она попытается коснуться тебя?
- Отрежу руку ей своим священным ножом и предам забвению память о ней - нечистой!
- А если она попытается совратить тебя, как неразумного, неправедного нашего, твои действия будут?
- Ох, не дамся совращению, отец мой! И отвернусь от нее, и пырну ножом ее своим священным, а затем предам забвению память о ней - нечистой! Тело же сожгу на костре вечном.
- Верно, брат Бусинка. Служи преданно и будет вознагражден путь твой! – отвечал отец Ипопий, улыбаясь, и вдруг увидел, как в нескольких десятках футах впереди из чащи леса на тракт вышел, вымахивая руками, некий странный юноша.