- А ты как?.. Еще не думал, что мы будет делать, когда прибудем на место? – попыталась она перевести разговор в другое русло.
- Признаться, пока нет, - отвечали ей. – По правде говоря… я даже не предполагал, что у нас вообще получиться покинуть Сагарики живыми, а вот оказалось, что получится, - крестьянин хихикнул, но Айка не оценила эту его шутку, а поэтому юноша обескураженно умолк. – Все зависит от нескольких фактов. И на большинство из них мы повлиять никак не можем. Например, где находится эта Виолетта, как близко к ней Мильгнар, ведь они, по своей сути, теперь близкие партнеры, ну и так далее.
- Звучит так, словно месть займет у нас добрых полгода, - закатила глаза Айка.
Ганс стратегически промолчал в ответ на этот упрек, вновь погрузившись взглядом в переливающиеся морские волны.
- Кстати на счет Виолетты, Айка, - сказал вдруг крестьянин, нарушая воцарившуюся между ними тишины. – Тебе не показалось, что вчера Ипопий очень странно себя повел, когда о ней зашла речь? Помню, он страшно удивился, услышав, что она наняла нас. Словно эта женщина, столь ужасная и страшная, по твоим словам, совершенно не способна на подобные вещи. Что думаешь по этому поводу?
Ответа на данный вопрос не последовало. Ганс обернулся, и как оказалось, Айки рядом уже не было. Девушка куда-то ушла.
«М-да уж, - вздохнул парень. – Кажется, я говорил все это время сам с собой», – и продолжил смотреть вдаль, не в силах больше пошевелить и пальцем.
Бессонная ночь давала о себе знать. Его веки вечно норовили закрыться, а рот раздирался от долгой и протяжной зевоты. Теплое солнце грело парню лицо и спина, а волны вздымались, вздымались и убаюкивали. Порой Гансу даже казалось, что еще буквально несколько сантиметров, и он смог бы дотянутся до них рукой. Коснуться кончиком пальца и ощутить их прохладу. Тело тогда же стянет легким как пушинка, и полетит-полетит… Да что там, крестьянин уже чувствовал, что как будто становится легче, затем поднимается, поднимается, а потом его в спину толкает чья-то рука и он падает… падает.
«Буль-буль-буль-буль».
Ганс вдруг понял, что оказался под толщей мокрой соленой воды.
Он упал! Упал с края борта!
Парень хотел позвать на помощь, но все, что получилось из себя выдавить - сдавленный предсмертный кашель, который больше походил на завывание морских котиков. Умирающих морских котиков. Поскольку же плавать Ганс не умел от слова совсем – мир сам быстро поплыл перед его глазами. И потускнел.
Тут в воду рядом с парнем приземлилось громадное зеленое нечто, всколыхнув небольшую пенистую волну. Оно подхватило его под руки и со скоростью света понесло к поверхности воды.
- Кхе-кхе-кхе!
- Ты живой, Ганс? – громоподобно прозвучал над ним голос Одуванчика. – Держись, нас сейчас вытащат.
Парень, отплевываясь от морской воды ответил:
- Живой, дружище. Благодаря тебе.
Им тотчас же скинули канатную лестницу, и орк с крестьянином под мышкой быстро вернул их обратно на палубу. На ней столпились матросы, Ипопий, Айка, Ферар, Совсей и мистер Карто. У всех перепуганы лица.
- Что это было?! – воскликнул эльф, подходя ближе.
- Да если бы я знал, - отвечал Ганс, переводя дух: «Прости, Ферар, но то, что меня толкнули – тебе лучше не знать, ведь ты наверняка перевернешь весь корабль вверх-дном. – Уснул, наверное, и упал в воду.
- Уснул? – недоверчиво переспросил сын великого завоевателя, осматривая крестьянина. У того действительно были большие синяки под глазами.
- Мне всю ночь кошмары снились, - как бы на опережение отказал юноша. – Вот, видимо, это и дало о себе знать.
- В таком случае может тебе пойти отдохнуть? – озабочено поинтересовалась Айка.
- Что-то мне подсказывает, что я вряд ли засну.
- Если что Одуванчик может дать тебе наркоз, - улыбаясь, предложил Ферар. – Он это дело умеет, да и тебе не впервой.
- Обойдусь, - буркнул парень, вставая на ноги. – В этот раз я точно обойдусь.
- Ну, как знаешь, - эльф пожал плечами. – Но, если что – ты главное не стесняйся.
- Я это учту, - отрезал тот. – Однако это было в первый и последний раз. Уверяю вас, больше в течении этого дня со мной ничего не произойдет.
Впрочем, даром ясновидца Ганс не обладал, а поэтому стоит ли говорить, что действительность оказалась куда печальней его столь радужных и убедительных слов. Дело в том, что последующий день юноша вполне мог бы назвать самым худшим днем в своей жизни. А спонтанное падение в воду – покажется жалкими цветочками.