- От кого ты ее там держал?
- Если ты не знаешь от кого - значит, я держал ее хорошо! – вторил Одуванчик. – И у тебя нет права клеймить меня. Клеймят только тех, кто врет. А я не вру – я говорю правду и только правду.
- Ладно-ладно, убедил, - бессильно поднял руки крестьянин, понимая, что того, кто говорит «только правду» переубедить будет весьма сложно. – Однако хороши же вы – только критиковать и умеете. А вот я верю в мистера Карто, и думаю, что у нас все получится. Верно я говорю, мистер Карто, справитесь? – Ганс обратился к чародею.
Тот нахмурился, словно пытаясь вспомнить нужное слово, а затем объявил:
- А-м мистер Карто это кто, мой двоюродный брат?
- Нет, это вы, - тяжело вздохнул Ганс.
- Я?! – удивленно выпалил маг. – Первый раз слышу. Быть может, вы меня с кем-то спутали?
- Конечно спутал! - огрызнулся Ферар. – Тебя и твои мозги он спутал. При чем давно уже.
- Нет, мои мозги как раз на месте, - мистер Карто весело похлопал себя по заднице, словно намекая.
Повисла неловкая тишина.
- Значит, решено, - подал голос крестьянин, когда молчание обещало затянуться еще на с десяток минут. - Мистер Карто прикроет нас, нам… тыл, пока мы будем разбираться с Виолеттой и всеми сопутствующими ей частями. Вот такой план пока что.
«Надежный, как швейцарские часы», - сказал бы кто-нибудь, если бы знал, что такое Швейцария. Однако, как ни крути и как бы кто не возражал, а факт того, что это был единственный их план и другого придумать они попросту не успеют – оставался фактом. Ибо турнир начинался уже завтра. А это значит, что сегодня они уже должны будут пройти регистрацию и подготовится ко всем дальнейшим трудностям.
Таковы реалии.
Совсем скоро вдалике зеленых травянистых полей замаячил густой хвойный лес, раскинувшийся на добрые сотни миль вокруг. За ним – снова немного полей, а затем, отражая свои белые стены в водной глади широкой реки, у которой стоял, явился им и сам Лондуэн – город тысячи башен.
Удивлению друзей не было границ. Город поражал своими размерами, красотой и величием, достойным, чтобы называться столицей Кларита. Чем ближе они становились – тем больше в их глазах вырастали стены; тем выше становились башни, доходившие порой до умопомрачительных высот, касаясь неба и даже самого солнца. Лес окружал Лондуэн с юга, за ним- глубокая быстротечная река, что огибала город в полукольцо, за которой – и сама столица, величественная и прекрасная по своей сути.
Миновав лес, караван выехал на прямую дорогу к городу, где на пути им тотчас начали встречаться сотни других телег и повозок, бесконечным потоком идущих к массивным белым мраморным воротам, что разинули свою пасть по ту сторону реки. Столько же заглатывали они людей.
Отсюда же можно было увидеть, что Лондуэн как бы находился на неком холме, а река – со временем расстраивалась, пуская свои воды во все стороны света. Через последнюю вели в город сразу несколько мостов: главный, по которому поехал их караван, и несколько других, благодаря которым в город можно было бы проехать с севера и запада.
Здесь же открывался превосходный вид на башни, в честь которых и была названа столица Кларита (город тысячи башен). Вопрос: было ли их ровно тысяча? Увы, посчитать было невозможно. Однако то, каким образом они были расположены – словно иглы, воткнутые в небо, между которыми перекинуты тонкие нити мостов, - действительно производило самое умопомрачительное впечатление.
- Друзья, помните о собственной безопасности, - напомнил Ганс, наблюдая за тем, как они медленно проезжают мимо постов охраны. – Отныне мы на территории нашего врага, а поэтому ведите себя в три раза осторожней обычного.
Удивительно, но в ответ не донеслось ни единого саркастического слова. Очевидно, всем и так была ясна серьезность их положения и то, чем может закончится чей-либо прокол.
Ну, может, кроме Мистера Карто.
Он снова начал грызть чертову скамейку.
Проехав через громадную арку ворот, компания очутилась среди улиц Лондуэна – широких, мощеных серой плиткой, людных, но при этом очень чистых. Их путь лежал через центральную аллею в сторону главной площади, где и проходила регистрация.
Ганс и остальные не могли оторвать глаз от исполинских каменных сооружений, домов и архитектурных памятников. Мармосс на фоне этого места – мерк и превращался в конуру какого-то асоциального затворника. Здесь же – все сияло светом и красками.