- Мы сделаем все, что сможем! Положитесь на нас! – торжественно отвечал Ганс, понимая, что первое, что он сделает, когда попадет в город – забудет об этом обещании.
Города Закрытого Мира внешне, по большей части, не сильно отличались от городов других миров. Разве что мрачных цветов больше, что волей-неволей отождествлялось с вездесущим готическим стилем. Башни, дома, улицы – все было четкое, резкое, местами утонченное.
- Куда теперь, Альфред? – спросил Ганс, когда они отошли на достаточное расстояние от ворот.
- Сейчас к центру, а там на западную улицу, к станции. Надеюсь, мы успеем взять билеты.
- А что, можно не успеть? – удивился Ганс.
- Да нет, просто… - Егерь вздохнул. – Просто я надеюсь, что рейсы вообще не отменили из-за этих кровавых террористов.
- Создается впечатление, что за ними вообще никто не следит, - резко вставила Виолетта. - Раз уж в таком большом городе они смогли провернуть тоже, что и в Морозе.
Альфред удивленно поднял одну бровь.
- Хорошо, я перефразирую, - фыркнула девушка, поправляя челку. – Если они промышляют даже в таком крупном городе и промышляют безнаказанно – значит, как мне кажется, их кто-то кроет. И этот «кто-то» - явно из вашей местной знати.
- Что? Да ну нет, это невозможно, - быстро ответил Егерь, хотя и не столь уверенно. – Зачем нашей знати прикрывать тех, кто им же вред приносит? Безумию подвержены все, без исключения.
- А ты? – отчеканила бывшая королева Кларита.
- Я – Егерь, нас специально обучают.
- Почему же не обучить всех остальных жителей этого мира?
Альфред замешкался.
- П-потому что не все переживают это «обучение».
Оставшаяся троица так этому удивилась, что и не заметила, как врезалась в толпу людей, преградившую им путь и стоявшую вокруг некоего сцены-постамента, на котором яростно выступал высокий человек в белой рясе. Он был лыс и худ, лицо почти полностью скрыто под капюшоном.
Компания машинально остановилась и также машинально вслушалась в те резкие, писклявые слова, что издавал рот сего эксцентричного глашатая.
А говорил он вот что:
- Да покаются же грешники - ненавистные и тщеславные! Именно из-за грехов наших обрушилось на нас это несметное проклятье! Покаемся же и очистим наши сердца от порока! Обратимся к свету! Когда пророчество исполнится, мы все очистим наши тела, и бог выведет нас к спасенью!
- Бога нет! – крикнул с задних рядов Софраниск.
- Кто это сказал? – ошарашено вторил проповедник, оглядывая толпу.
- Он, - единорог ткнул копытом в стоявшего за десять футов от него громилу.
- Я? Нет! Это - он! – громила указал на какого-то тощего рядом с собой.
И понеслась.
Единорог весело хихикал, толпа же, мешающая друзьям пройти, превратилась в поле боя атеистов и верующих, после чего путь оказался свободным. Друзья поспешили убраться с места преступления, когда же отошли на безопасное расстояние, Ганс подал голос:
- Ну и что это было?
- Правда, - отчеканил единорог. – А тебе-то что?
- Да так, ничего, - заметил крестьянин, улыбаясь. Так улыбаются лисы. – А скажи-ка, Софраниск, существует ли движение?
- Конечно, - отвечал Софраниск. – Но к чему этот вопрос?
- А это движущееся, очевидно, было когда-то до этого приведено в движение чем-то иным, верно? – спросил Ганс.
- Ну да… вроде.
- А то, в свою очередь, чем-то третьим. В таком случае, тебе не кажется, что должно быть нечто, что привело все в движение, как таковое?
- Должно, - задумчиво отвечал Софраниск.
- Быть может, это и есть Бог?
Единорог залип на месте. Еще бы, не стоит ввязываться в разговоры с тем, кто прошел четыре курса университетского бичевания философией. Не на того нарвался!
- Только не нужно сорится! - примирительно произнес Егерь, расценив разговор выше, как ужаснейшую ссору. – Быть может, проповедник и прав – это проклятье нам за грехи. Хотя лично я никогда в жизни не грешил, честное слово.