Егеря.
Альфред повел их вперед по широкой плиточной дороге, стараясь не поднимать головы, пока они не добрались к главному входу. Это была настежь распахнутая двойная дверь, через которою постоянно проходил народ. Слышались задорные голоса и смех, местами лязг дивного оружия.
Оказавшись в тени основного здания, команда зашагала по длинному каменному коридору, пока не оказались в громадном светлом зале, полностью обшитым темным деревом, с очень высоким потолком и сразу несколькими широкими лестницами, ведущими в разные части замка. Здесь же находилось нечто, навроде доски с объявлениями и регистратура, притаившаяся в дальнем углу.
Несмотря на то, что народу здесь было ничуть не меньше, чем снаружи, на удивительную четверку (включая единорога) никто даже пальцем не посмел показать.
Альфред провел друзей к месту регистратуры – своеобразной стойке или что-то в этом духе – и прокашлялся, обращая на себя внимание сидевшего в широком мягком кресле секретаря.
Это был худой, бородато-волосатый мужик, похожий на палочника. На орлином носу он носил большие круглые очки, имел неприветливый взгляд и тонкие серые губы.
- Господин Альфред? – удивленно и одновременно несколько обижено сказал секретарь, хотя понять, чему именно он удивляется – определить было трудно.
Слишком много гипотетических вариантов, а может, и всего один.
Здоровяк покраснел, однако тотчас взял себя в руки.
- Нам нужно поговорить с Мастером Волко, господин Фоу, вы не знаете, он сейчас у себя в кабинете или же тренирует новобранцев?
- Он сейчас… - господин Фоу холодно покосился на троицу позади Егеря. Он раньше не видел этих людей, и это что рогатая лошадь? – Он сейчас должен быть у себя в кабинете, - наконец ответил секретарь, окинув собеседника презренным взглядом.
- Б-благодарю, - улыбнулся Альфред, не обращая внимая на те пучки молний, что бросали в него глаза господина Фоу. Не теряя больше времени на разговоры, здоровяк сопроводил друзей к одной из лестниц, ведущей на второй этаж.
Они снова начали идти по большому широкому коридору, с одной стороны которого шли зеленые стрельчатые окна, что они видели еще улицы, а с противоположной – дубовое двери, чередующееся каждые тридцать футов.
- Эй, чему этот черт в очках так сильно удивился? – нагоняя здоровяка слева, спросил Ганс, когда Альфред замедлил шаг.
Егерь вздохнул:
- Удивился, что я вновь пришел с задания живым, - и потупил взгляд.
- Живым? – скривившись переспросила Виолетта.
- Ну да, - Альфред почесал затылок. – Я ведь все-таки еще тот трус и неумеха. Я всего десятого ранга (минимального среди Егерей) Не удивительно, что на меня смотрят, как на своего рода балласт.
- Это наверняка потому, что они не знают, что тебя можно хорошо использовать как живой щит, - заметила Виолетта. – Ведь ты же бессмертный.
- Н-не говори так, - запинаясь, отвечал Альфред. – Скорее всего, это просто была случайность. Бессмертных не бывает.
Девушка закатила глаза.
- Но разве ты один-единственный самого низкого ранга? – удивился Ганс. – Держу пари, что здесь каждый второй новичок, к чему тогда всё это его безобразие?
- Альфред!! Это ты, что ли?! – вдруг раздался позади них удивленный женский голос.
Друзья резко остановились, но не успели толком ничего сообразить, как рядом с ними уже стояла высокая стройная девушка с необычайно длинными черными волосами. Она была одета в похожую одежду, что и Альфред, а поэтому можно смело полагать, что она также промышляла охотой на чудовищ.
- Ты все-таки вернулся! Как я этому рада! - ее агатовые глаза хищно блеснули, когда она заметила Ганса Фрица Михельманса (единственной слабостью которого, как мы помним, были девушки). – Ого, какой славный молодой человек нынче сопровождает тебя, Альфред, - она так быстро оказалась возле крестьянина, что тот невольно отступил к стене, где девушка и захлопнула ловушку. – Можно я его укушу?
- Конечно. А я потом я отрежу тебе язык, - вмешалась в общую оргию Виолетта.
- Тише-тише, дамы! Давайте не будем почем зря проливать кровь, - поднял свои громадные руки Альфред. – А ты, Шейла, старайся держать себя в руках. Это мои друзья, и я не думаю, что кто-либо из них хотел бы, чтобы его укусили.