– Еще вопросы?
– Нам всем понадобятся парализаторы, – сказал Черкес.
– Экипировка будет доставлена после того, как мы примем решение по варианту операции и прикинем, что нам понадобится. Теперь выметайтесь отсюда парами, начинайте работать. Вечером я вас соберу.
Тарасов первым двинулся к выходу. За ним вышел Хана, бормоча:
– Ох, чую, плохо это все кончится…
– Не дрейфь, минер, – весело проговорил Роман, обнимая товарища, – у жизни вообще хорошего конца не бывает. Все будет нормально, вот увидишь.
Тарасов подтолкнул Романа вперед, взял Алексея под локоть, понизил голос:
– Что случилось, Леша? Из-за чего тебя колбасит?
– Да идите вы все… – начал было Хана, но посмотрел на лицо Глеба и нехотя поправился: – Извини, Старый, плохо мне, вот и бешусь. Жена от меня ушла, понимаешь ли… Надоело, говорит, жить одной. Теща ей все уши прожужжала: уходи от него да уходи, гуляет он, а ты ждешь как дура…
Тарасов кивнул без улыбки.
– Как говорится, хуже тещи может быть только жена. Не переживай, если ушла – значит, не любила. Со мной была точно такая же история, и ничего – выжил. Дети есть?
– Двое, две девочки, – мрачно вздохнул Хана.
– Это хуже, дети должны расти с отцом, однако смертельного ничего нет. Я не думаю, что жена не разрешит тебе встречаться с девочками.
– Да хрен ее знает, может, и не разрешит. Но все равно спасибо за сочувствие, Старый, хороший ты мужик. А у тебя что произошло?
– Тот же вариант: жене надоело быть одной.
– И дети остались?
– Дочка Акулина, восемь лет уже, второй класс закончила. Но живет со мной.
– Да? – с удивлением посмотрел на Глеба подрывник. – Жена отдала дочку?
– Я сам забрал. Теперь она у моих друзей в Вологде, а я навещаю, когда выдается свободная минутка.
– Ну, ты даешь, Старый! – Хана покачал головой, лицо его разгладилось, стало не столь мрачным. – Кто бы мог подумать. Как мало мы знаем друг о друге, а?