Однако мучителей это не остановило. Они раздвинули ноги инспектора и стали бить ремнем с металлической пряжкой по половым органам Николаева. Он вторично потерял сознание.
Пытки длились до пяти утра. Устав, Сергеев и Владимиров ушли отдыхать в другой кабинет, Сазонский остался и уснул на диванчике. Измученный Николаев скорчился на полу и до утра не спал. Утром он написал на имя прокурора «явку с повинной». Сергеев удовлетворенно прочитал ее и повел Николаева к своему шефу – начальнику управления уголовного розыска подполковнику Глинищеву. Войдя в его кабинет, Николаев упал на колени и заплакал.
– Я ни в чем не виноват, – выговорил он, кусая губы. – Умоляю вас, товарищ полковник, разберитесь!
Глинищев разочарованно посмотрел на трясущегося избитого человека.
– Жаль, разговор не получился.
Николаева отвели в тот же кабинет, и пытки возобновились.
Майора Абраменко арестовали в гараже, привели к подполковнику Глинищеву.
– Вы с ума сошли! – сказал майор. – Не крал я никакого трактора!
– Панасевич указал на вас.
– Панасевич просто мстит. Мы не раз задерживали его в нетрезвом состоянии, штрафовали, отбирали права…
– Жаль, – вздохнул подполковник, – я хотел по-хорошему, но, видимо, без параши здесь не обойтись.
Вечером майора из СИЗО доставили в триста сорок третий кабинет МВД и начали пытать. Его сажали копчиком на угол стола, надевали противогаз и перекрывали воздух, били по голове толстой книгой, стреляли над ухом из пистолета и, наконец, решили вставить в задний проход раскаленный паяльник. Если бы в этот момент в здании не появились оперативники «Тайфуна», вызванные аж из Москвы женой Николаева, знавшей о пытках мужа, оба гаишника вряд ли остались бы живыми и здоровыми. Их сделали бы калеками или убили бы, как это уже случилось в Ленинском РОВД Саранска, когда те же самые оперуполномоченные Сазонский и Сергеев допрашивали невинного девятнадцатилетнего парня и, надев на него противогаз, перегнули гофрированный шланг. Парень умер от удушья. Но в тот раз милиционерам это сошло с рук.