И снова мысли Гротешеля вернулись к тому, что сулит ему будущее. Если урежут ассигнования на военные расходы, это серьезно заденет многие корпорации, а некоторые — просто разорит. Человек, хорошо ориентирующийся в политических процессах и деятельности государственного аппарата, может очень недурно пристроиться, консультируя попавшие в трудное положение компании. Трезвая мысль, и Гротешель, вновь обретя спокойствие, отложил ее про запас в память.
И с таким усердием ринулся в дискуссию о восстановлении архивов, что Свенсон, окинув его внимательным взглядом, почти полностью понял, что у него на уме.
— Господин министр, будут ли приняты меры по извещению населения Нью-Йорка о возможной бомбежке? — задал вопрос Уилкокс.
Свенсон резко обернулся к нему и холодно ответил:
— Это решение президента, Уилкокс. Полагаю, он обсудил его с советским премьером и принял все меры, которые счел нужными.
Старк смотрел на табло, по одной стороне которого проходил ряд кнопок, светящихся зеленой подсветкой. Будь где-либо объявлена воздушная тревога, либо приведена в действие система гражданской обороны, одна из этих кнопок загорелась бы красным. Старк знал, что Свенсону это известно тоже. А Уилкоксу, видимо, нет.
— Многие могли бы спастись, будь у них хоть несколько минут, чтобы укрыться, — упрямо стоял на своем Уилкокс. Его было не запугать. Голос Уилкокса звучал ровно и сдержанно, и Свенсон знал, что истерики в данном случае можно не опасаться. Но Свенсон ощутил атмосферу, которую вопреки ожиданиям не обнаружил всего лишь несколько минут назад, — атмосферу еле сдерживаемого напряжения.
Раскрыв портфель, Уилкокс достал свежий номер «Нью-Йорк таймс» и бросил на стол так, чтобы газета, скользнув по столешнице, остановилась прямо перед Свенсоном. В центре первой полосы была фотография жены президента, приехавшей в Нью-Йорк открывать новый центр искусств.
Все, кроме Свенсона, не сводили с фотографии глаз. Редкая женщина, участвовавшая в общественной жизни страны, пользовалась такой популярностью, как красавица — жена президента. С неизменной элегантной непринужденностью она делала множество вещей: рисовала, открывала детские больницы, носила нарядные туалеты, принимала сильных мира сего, путешествовала по свету, представляя мужа, и воспитывала детей.
Свенсон внимательно изучал Уилкокса и других сидящих за столом. Он много читал о поведении в условиях стресса. Исследования выделили существенный фактор: группа людей может выдержать высочайший порог напряжения, даже страха, при уверенности каждого, что все подвергаются опасности в равной степени. Один лишь намек, что к кому-то проявлено предпочтительное отношение, и спаянный коллектив немедленно развалится в отчаянном хаотическом побоище, где каждый только за себя.
Не намекает ли Уилкокс на то, что жене президента будет — или должно быть — оказано некое предпочтение? Даже столь высокопрофессиональным офицерам, как эти, не вынести мысли, что президент, вероятно, уже отдает приказ разыскать и эвакуировать его жену из Нью-Йорка.
— Не совсем понимаю вас, Уилкокс, — сказал Свенсон. — Немедленно объяснитесь.
Миновав фотографию жены президента, палец Уилкокса уткнулся в левую колонку текста: «Руководитель гражданской обороны считает, что уровень выживаемости зависит в геометрической пропорции от времени предупреждения о нападении». Это была статья, в которой начальник Управления гражданской обороны заверял общественность, что при заблаговременном предупреждении за несколько часов количество жертв в случае всеобщей ядерной войны может быть значительно сокращено.
О судьбе жены президента Уилкокс и не думал, понял Свенсон. Ему бы просто в голову никогда не пришло, что президент способен предупредить жену о том, о чем не может предупредить других.
Гротешель, Старк и представитель ЦРУ одновременно рассмеялись. Короткий, угрюмый смешок, но он разрядил атмосферу. Глядя на них, улыбнулся и Свенсон. На лице же Уилкокса отразилось сначала изумление, а затем — растущее недовольство.
— Тревога, объявленная в большом городе всего лишь за несколько минут до нападения, принесет, вероятно, больше вреда, чем пользы, — пояснил Свенсон. — За два часа людей можно рассредоточить и вывезти. Но тревога, объявленная за две минуты, лишь создаст невообразимую панику. Толпа запрудит улицы, родители отчаянно ринутся искать детей, и так далее. Согласно подсчетам, большее количество людей находится в защищенных от взрыва местах до объявления тревоги, чем непосредственно после него.