– Значит, замок стоит на берегу реки? – уточнила я.
– Да. Перед ним – кладбище. И как только кому-то взбрело в голову на погосте строиться? Наши деревенские говорят, что дом-то поставили на людские косточки, – шепотом сообщила хозяйка. – И уж раз такие деньжищи есть, почему нельзя было подальше землю купить? Самим-то каково? Или так надо было, чтобы алкоголиков пугать?
Мы пожали плечами. Пора была прощаться с тетками и трогаться в путь. Но у Сашки возник еще один вопрос:
– А на том кладбище еще людей хоронят?
Тетки сообщили, что из последних там положили двух деревенских бабок, всю жизнь проживших в этих местах, и одного богатея, пожелавшего тоже найти вечный покой здесь, а не в городе, на одном из престижных кладбищ.
– Ох, похороны закатили! – воскликнули тетки, предаваясь воспоминаниям. – Наши все деревенские ходили смотреть – как на спектакль. Такой гроб был! Как дворец!
Нам с Веркой неоднократно доводилось бывать на подобных мероприятиях, поэтому мы могли себе представить, как все проходило и как это смотрелось. Сашку подобные зрелища не интересовали. Поэтому мы вежливо постарались остановить восхищенный рассказ и стали прощаться.
Мужики во дворе уже допили бутылку и опорожнили рюмки своих жен, наполненные, когда мы входили во двор. Мы попрощались и с мужчинами и тронулись в указанном направлении.
– К замку подъезжать будем? – спросила Верка.
– Думаю, не стоит, – ответила я. – Наверное, лучше съехать в лес, оставить там машину, а потом понаблюдать за происходящим из укрытия.
Старую финскую деревню решили не искать. Она для нас, в принципе, интереса не представляла, просто благодаря ее упоминанию Витей Михаил Николаевич смог назвать нам ближайшую железнодорожную станцию.
– Мам, а купаться? – заныл Сашка с заднего сиденья.
– Подойдем к реке и искупаемся, – сказала я. – Или на обратном пути в озере.
– Там ограждения от акул, – заметил Сашка.
– Это какой-то придурок свою воду отделил от людей, чтобы воры с воды не подобрались, – сказала Верка. – Ты еще скажи, что тут подводные динозавры водятся. Или плавающие питекантропы. Остались с доисторических времен.
– Подводных динозавров не было, – сказал Сашка. – Как и плавающих питекантропов. Чему вас только в школе учили, тетя Вера?
– А ты откуда знаешь? Вдруг были? – не унималась Верка, никогда не забивавшая свою голову наукой и, по-моему, от этого не страдавшая и не чувствовавшая себя ущербной. – Этого же никто точно не скажет. А может, тут гигантские лягушки водятся.
– Скорее всего – водяные с русалками, – высказала свое мнение я. – Если уж в этой местности покойники в белых простынях разгуливают и кровь вместо росы траву заливает.
– Дыма без огня не бывает, – заметила Верка по последнему поводу. – Ой, что-то тут нечистое творится…
– С нечистой силой мы еще не встречались, – сказал Сашка.
– Не каркай, – ответила я.
В эту минуту Верка как раз заметила колею, идущую в лес, которую только в России можно было назвать дорогой, и свернула на нее. Определенно, дождей давно не было (значит, уровень воды в озере нормальный и металлическая сетка просто низкая), потому что лесная дорога оказалась абсолютно сухой.
– А машину у меня тут не сопрут? – спросила Верка.
– Думаешь, ночью кто-то шляется по лесу? Если и ездят, то на реку купаться. Да и, скорее всего, купаются в озере, раз оно ближе всего к обеим деревням. Жители «богатой» деревни – со своей стороны, жители «бедной» – со своей.
Верка кивнула, соглашаясь, и затормозила. Дорогу отсюда было уже не видно, и, как мы предполагали, машину никто не заметит. Мы взяли с заднего сиденья сумку, в которой лежали оружие, веревка, бинокль, наручники, фонарик и купальные принадлежности, куртки решили оставить в машине: вечер был теплый. Я прицепила трубку на пояс, как и Верка свою. Сумку поручили нести Сашке, как единственному мужчине.
– Слушай, – вдруг посмотрела на него Верка, – а почему попугай на тебя не кричит? По идее, он ведь орет про козлов, когда видит лицо мужского пола.
– Я еще не в том возрасте, – заметил Сашка.
– Правильно, – потрепала его Верка по голове. – И с нашим воспитанием ты козлом никогда не станешь.
– Чьим-чьим воспитанием? – поинтересовалась я. – Твоим, что ли?
– Тетя Вера оказывает на меня благотворное влияние, как и ты, мама, – сказал Сашка, копируя тон родного дяди, когда на него нападает воспитательный зуд.
– Интересно, Костя-то все-таки здесь или нет? – грустно спросила Верка, вспомнив моего брата.
Мы с Сашкой пожали плечами.
Лес закончился, и нашему взору предстала интересная картина. На пригорке возвышалось монументальное строение из красного кирпича со всевозможными башенками и надстройками. Определить архитектурный стиль не представлялось возможным. Можно было только сказать, что некто из этих мест страдает гигантоманией. Не хватало статуй в нишах и на крыше – для полного счастья. Правда, мы могли лицезреть только верхние этажи: замок окружал внушительный забор – минимум три метра в высоту, по периметру которого, по всей вероятности, были установлены глазки видеокамер: иначе мы не могли объяснить черные точки, которые увидели в бинокль.
Сразу же за забором начиналось кладбище и тянулось почти до края леса, в котором мы пока прятались. Судя по тому, что мы могли рассмотреть, кладбище было очень старым и давно не посещалось родственниками усопших. Могилы заросли высокой травой, в некоторых местах иван-чай взметнулся так, что, пробираясь в нем, мне, наверное, придется только чуть-чуть пригнуть голову.
– Так, а у воды-то что? Взгляни, Ланка. – Верка передала мне бинокль.
Река огибала замок сзади. На нашем берегу возвышались каменные строения, которые я лично посчитала склепами, о чем и сообщила подруге и сыну. Никакой деревни на другом берегу мы отсюда не видели.
Создавалось впечатление, что замок пустует: все окна были закрыты (по крайней мере, те, что над забором), нигде не мелькали человеческие фигуры, стояла тишина, как на кладбище.
«Хотя мы ведь в самом деле на кладбище», – тут же сказала я себе.
– Куда пойдем? – шепотом спросила Верка. Взглянув на нее, я поняла, что подружке, как и мне, стало не по себе.
– Предлагаю к реке, – ответила я также шепотом. – По лесу. Не будем лишний раз высовываться.
Верка кивнула и пошла первой. Я же взяла сумку из рук сына и на всякий случай извлекла из нее пистолет, чтобы чувствовать себя увереннее. Милиции-то все равно тут быть не должно, а в случае возможной встречи с амазонками, ходячими покойниками, упырями и вампирами пистолет может оказаться очень убедительным аргументом. Сашка достал для себя гранату. Верка остановилась, увидела, что мы вооружились, посокрушалась, что оставила «беретту» в машине, и, как и Сашка, взяла гранату.
До реки дошли без приключений. Берег с этой стороны был крутым, и купаться отсюда в любом случае было бы невозможно, хотя у Сашки это желание уже пропало. Я объявила, что купаться будем в озере на обратном пути. С другой же стороны берег был пологим и на некотором удалении, правее в самом деле стояли пять домов, еще более косых, чем мы видели в первой деревне. С нашей точки обзора мы не заметили в них признаков жизни. Вдоль другого берега реки шла грунтовая дорога – в обе стороны. Приложив бинокль к глазам, я рассмотрела в правой стороне деревянный мост. Примерно в пятистах метрах от последнего дома начинался лес. Грунтовая дорога шла и вдоль него, отделяя лес от реки.
– По идее, Витя имел в виду эту деревню, – сказала Верка.
Я же извлекла из кармана шорт оба плана и взглянула на них новыми глазами. Находясь на местности, было легче ориентироваться.