– Полагаю, проще начать наш урок с основ, – угадала его первый вопрос опытная учительница. – Происхождение гаргулий – тебе это интересно? – Он кивнул. – Что ж, как ты знаешь, мы созданы единым племенем. Все гаргульи на свете одного возраста. У нас не было родителей, не будет и потомства. Племя гаргулий очень большое. Поэтому, несмотря на то, что тысячи лет мы сражались, жертвовали собой, каменели навсегда и добровольно уходили из жизни, мы до сих пор не исчезли как вид. Гаргульи сродни людям – у каждой свой характер, пристрастия, даже внешность. Исторически сложилось так, что мы, в первую очередь, солдаты. Крылатая армия Олимпа. Но наша главная особенность: мы сами выбираем врагов и решаем, что с ними делать. Свет, наполняющий нас золотом, создан из эфира. Он чистый и всепроникающий. Поэтому боги неизменно полагаются на суд гаргулий. И если мы кого-то прощаем, прощают этого человека ли, демона ли и сами боги.
– Насколько я представляю себе ангела, у гаргульи с ним много общего. Но в чём тогда разница?
– Надолимпийская сфера не мой профиль. Ангелы нас часто посещают, их видят и олимпийцы, и люди. Они не вмешивались в великое сражение, не влияют ни на что и в нашей повседневной жизни. Известно только одно: без них нельзя. И это небесный свет в чистом виде. Мы же, гаргульи, материальны, поскольку состоим из света и воды. Свет сближает нас с богами и позволяет летать, а вода заземляет нас, приближает к людям. Если хочешь энциклопедическое определение, гаргульи – это посредники между ангелами и богами.
– Пожалуй, я бы, действительно, мог написать занятную энциклопедию, – мечтательно усмехнулся Калеб. – Может, стал бы таким же популярным писателем, как Джоан Роулинг.
– Дарю тебе эту идею, можешь не благодарить, – поддержала шутку Гару. – Выйдешь на пенсию, вспомни сегодняшний разговор. Вдруг получится популярное фэнтези, и люди снова начнут увлекаться легендами Древней Греции.
– Обещаю, по крайней мере, попытаться. Если я правильно понял, ангелы нематериальны и безучастны. А если в свет добавить воду, то они получают способность влиять на материальный мир и принимать облик человека.
– Так и есть. Очень уж у вас, людей, привлекательная и многофункциональная конструкция. Боги ведь тоже могут принять любую форму, но им больше нравится ваша. Хотя у котов и обезьян тоже довольно удобные тела. Но не буду грузить тебя заморочками моей родни.
– Где живут другие гаргульи и чем занимаются, помимо войн?
– После богоубийственной войны, нас оставалось триста пятьдесят. Я сразу же отправилась к Аиду. Полагаю, все остальные были заняты местью. Может быть, несколько десятков предпочли удалиться для размышлений. Когда я вернулась, все уже признали амнистию, и наши роли поменялись. Сейчас почти все наши – на крышах. Кто-то в горах, кто-то в подземельях. Сидят, думают каждая о своём. Ведь из одних и тех же событий и человеческих поступков каждая гаргулья делает свои выводы. Да, мы судьи. И нормативы у нас стандартные. Но выводы зависят от опыта и взгляда на жизнь. Я, например, считаюсь молодой гаргульей только потому, что много времени провела в одиночестве и совсем не знаю жизни.
– О чём же ты думала столько времени?
– Меня слишком сильно впечатлила война. Я думала о смерти, о Тартаре, о мотивах Ринары и Димостениса. Постигнув их души, я стала вспоминать воинов от каждой стороны. Как они выглядели, какое у них было оружие. Вспоминала приёмы, которые они использовали во время сражения…
– Ты говоришь так, будто помнишь все детали.
– Каждого. Всё, что они делали. Каждый предсмертный крик. Лица, кто как умирал. Кто какую ошибку допустил в бою.
– Но в сражении участвовало несколько тысяч воинов!
– Пятьдесят тысяч с обеих сторон. Большая база для анализа. Поэтому, подумав, я отправилась к Аресу. Захотела испробовать свои новые знания на деле. И действительно, я стала сражаться намного лучше! С того дня Арес во мне души не чает. Я его любимая племянница. Лучший его воин из тех, кто почти не появляется на полях сражений.
Пока Калеб пытался оценить поистине выдающиеся наблюдательные и аналитические способности собеседницы, Гару вернулась к рассказу о своём племени.