– Итак, вы знали, что у него сильнейшая аллергия на цитрусовые, – помог начать инспектор. – Не могли не знать. Это проблема всей его жизни. Ничего связанного с фруктами из этого семейства. Как вы изменили состав средства в запечатанной упаковке?
– Вколол иголкой, потом запаял дырочку. Доза нужна была маленькая. Пришлось повозиться в лаборатории, чтобы сделать состав без запаха. Почему вы стали изучать его дёсны? Я был уверен, что такая мелочь не привлечёт внимания полиции и мазь не отправят на специальный химический анализ.
– Смерть наступила от анафилактического шока. Семейный врач сразу рассказал про аллергию. Но в доме фруктов быть не могло. В желудке тоже не обнаружено. А сегодня утром ваш брат обмолвился, что вы делаете лекарства на заказ. На всякий случай я попросил судмедэксперта ещё раз проверить, какими лекарствами Смит пользовался перед смертью. Вдруг где-то неожиданно окажутся опасные для него вещества. Мне было грустно узнать, что их нашли именно в вашем товаре. Дождался результатов анализа и сразу к вам.
В эту ночь Калеб узнал, а утром Артур ещё раз повторил всё под диктовку в участке, следующее. Братья Артур и Джереми провели детство в бедных районах. Мать болела, но всё равно иногда выходила на работу. Была бухгалтером. Не задерживалась надолго ни в одной компании, так как каждые три-четыре месяца вынуждена была брать больничный. Работа подрывала её и без того слабое здоровье. В итоге, когда мальчики-погодки пошли в бесплатную церковную школу, она безвылазно сидела дома и занималась только семьёй. До их четырнадцатилетия отец продолжал работать один. Машинисты метрополитена получают немало, но треть уходила на лекарства для жены, треть на квартплату. Мальчики росли не избалованными. Артур очень рано понял, что мечтает стать доктором. Стал подрабатывать после уроков и копить на колледж. В колледже копил на университет. Но ему хватило только на первые три года. Сколько бы он ни старался, деньги кончились. В это же время скончался уже старенький отец. Теперь Артур содержал семью. Он был вынужден бросить учёбу, взять кредит и снять помещение под аптеку. Дела пошли в гору, но прибыли не было. Бизнес окупал себя и только. Джереми оказался плохим помощником. Вступив в переходный возраст, он, чаще всего, развлекался. Он тоже подрабатывал, но лишь для того, чтобы спускать всё на игры, кафе и друзей. Только когда Артур скандалил в доме, тот нехотя делился зарплатой. Мать одинаково любит обоих своих сыновей и всегда просит их не ссориться. Младший, в качестве примирения, предлагал старшему брату присоединиться к его компании и хорошо проводить время. Наконец, когда брату исполнилось двадцать, он, по мнению Артура, стал приносить пользу. Его тусовочный опыт пригодился: девушки из богатых семей стали очень хорошо реагировать на Джереми. И вот уже не он их развлекал, а они заманивали его на свидания. Брат начал приносить в дом деньги. За что ему платили – никто не спрашивал. Положение Артура поправилось, аптека превратилась в доходное предприятие. Три года назад роман Джереми и Софии воодушевил аптекаря. Он надеялся породниться с представителями высшего общества. Но, увы, всё расстроилось. После этих отношений сам Джереми тоже изменился. Остепенился, завел роман с простой девчонкой и вернулся-таки в лоно семьи. С серьёзной работой только не везло, отсутствие высшего образования закрывало ему дорогу во все фирмы. Как и Джереми, Артур долгое время относился к жениху Софии с почтением, принимал помощь и советы с благодарностью. Но однажды Кристофер приехал в аптеку на машине с приятной женщиной на пассажирском сиденье.
– Это не моё дело, но я считал себя другом этих людей. Поэтому немного последил за Кристофером. В общем, инспектор, у него была любовница. А София, что бы она ни говорила при родителях, не любила его по-настоящему. Классический брак по расчёту. Мою голову стала сверлить навязчивая идея. Избавлюсь от Смита, Джереми и Соня снова сойдутся. Поженятся. Брат встанет на ноги, уж я ему помогу грамотно использовать новое положение. Мысли не покидали меня ни днём, ни ночью. Наконец, я решился. У брата есть алиби, невеста не горюет. Но ослепление быстро прошло. Я не преступник, инспектор, план оказался никудышный. Арест меня не удивляет. Плохо всё просчитал, не продумал пути отступления. Сам виноват.