Для снабжения блокированных войск - организован "воздушный мост". Была найдена и приготовлена полевая площадка на которую приземлялись транспорты с грузом, назад, на "большую землю" вывозили раненых. Но русские перебросили на этот участок фронта множество зенитной артиллерии и своих лучших "Сталинских соколов". Стреляли зенитки, русские асы постоянно находились в воздухе. Тихоходные транспортные "Юнкерсы", не смотря на все изощрения и постоянное воздушное прикрытие стали лёгкой добычей противника. Потом пошли дожди и использование полевого аэродрома стало невозможным из-за превращения взлетной полосы в сплошное болотное месиво, самолёты прилетать перестали. Раненых размещали в импровизированных бараках собранных из подручных средств. Не часто появлявшиеся транспортные самолёты сбрасывали тюки на парашютах, не редки были и случаи когда их сносило ветром и ценный груз попадал к противнику. Русские наступать не спешили предпочитая обстреливать осажденных из артиллерии. На линии разграничения было неспокойно. Ждали либо атаки красных, либо прихода "разблокираторов". Но ни первые ни вторые не появлялись, а с каждым днем положение осажденных, становилось все хуже и хуже.
С внешней стороны "котла" было проведено несколько атак с целью прорыва обороны русских, но все они натыкались на убийственно интенсивный артиллерийский огонь и закончились ничем, если не принимать во внимание большие потери в личном составе.
Войска красных же с невероятным упорством продолжали ожесточенно "охранять" свою "добычу" от немецкой "армии спасения". Окружённые все более теряли способность активно и эффективно противостоять большевикам. Наконец поняв всю тщетность надежд на прорыв с внешней стороны командование все же решило войска "выводить". Для этого следовало сконцентрировать имеющиеся силы внешнего и внутреннего кольца, встречными, одновременными ударами по врагу - прорываться.
Вначале стояла сухая погода, потом пошли дожди. Русские "не дороги" стали малопригодны для передвижения. Само передвижение по ним здорово выматывало. Грязь пудовыми гирями липла к солдатским сапогам. Танки и другая техника кое-как прокладывали себе дороги продвигаясь черепашьими шажками. Запасы продуктов, топлива и боеприпасов были на исходе. Обоз с ранеными тормозил и так небольшую скорость передвижения. Добрались к участку, где планировался прорыв. Боя еще не было, а из танков к месту сосредоточения доехало только два, бронетранспортеров - один. Остальные либо сломались, либо увязли в болотах, либо были оставлены ввиду отсутствия топлива. Колонна весь путь подвергалась обстрелам из минометов и невидимыми снайперами. Полет мины слышен и можно попытаться укрыться, а снайперов определяли по начинавшим внезапно падать камрадам. Они появлялись в самых неожиданных местах, наносили "жалящий укус" и исчезали на ровном месте.
Прорыв. Наступающих ожидали две линии. В первой были снайперы, бронебойщики и миномётчики, во второй пулеметчики и минометы покрупнее, а так же артиллерия и напоследок, в виде флангового удара - танки и кавалерия. Через первую их пропустили относительно беспрепятственно, лишь выстреливая бронетехнику и офицеров. Когда из лощинки вышли на открытую местность - началось. Два оставшихся, медленно месящих болота танка были подбиты градом снарядов, в каждый из них угодило как минимум пять в самом начале сражения. По наступавшей пехоте отработали миномёты, потом застрочило множество пулеметов, стали грохотать пушки. Стоять было нельзя, все понимали, что промедление смерти подобно, но и наступать было не менее опасно. Обороняющиеся явно заранее знали где будет прорыв. Пытавшиеся прорваться из окружения оказались в отчаянном положении. И в этот критический для них момент из своих укрытий по флангам появились танки следом за которыми мчалась конница. Танки по большей части не стрелял опасаясь попасть по своим, брать кого либо в плен у кавалеристов не было времени либо они не желали с ними связываться, потому конники рубили всех подряд. Немцы в смертельном страхе разбегались кто куда, за ними мчались всадники. От казавшейся несокрушимой немецкой мощи за считаные минуты не осталось ничего. Но они все же прорвались. Чуть больше 600 воинов Великой Германии, из почти 20 тыс. бывших в окружении вышли. Потом вышло еще чуть больше 1000, но это было потом. На первых же пролился дождь наград и прочих благ. Все они стали героями и любимцами женщин, о них писала пресса и показывали в кинохрониках. Но во всех этих рекламных повествованиях почему то совершенно забывали сообщить о судьбе остальных...
***
Очередная встреча уже Капитан ГБ Александра Григорьевича Бондаренко с "Прониным". Вначале ГБшник "передал" недовольство товарища Сталина по поводу "партизанщины":
- В целом товарищ Сталин не возражает и не отказывается от помощи, но в некоторых вопросах, особенно технического характера непременно нужно ставить в известность руководство и совместно принимать более правильное решение. Он так и сказал - "имеются ответственные люди".
- Исправлюсь,- согласился Валерий, про себя же подумал, что нужно быть более аккуратным.
Дальше Бондаренко передал поздравления от руководства страны с успешным выполнением операции по снятию блокады с Ленинграда, сообщил, что "группа Пронина" формально оставлена в штате разведупра, но фактически переподчинена НКВД, а так же, что всех участников наградили медалью "За боевые заслуги".
- Для собственно награждения от Вас нужны списки бойцов и командиров, принимавших участие. Руководство не возражает, если кого нужно особо отметить орденом или повысить в звании.
- Неожиданно,- улыбаясь, сказал Валерий,- списки составим, но большинство бойцов будут фигурировать в этом документе по позывным. Я надеюсь, Вы понимаете причину?
- Я-то понимаю, но как к этому отнесется руководство...
- Списки будут составлены,- настойчиво повторил "товарищ Пронин",- а уж как поступит начальство это их право.
- Нас все же очень интересуют предприятия и КБ на которых проводилась доработка танков, так же нас интересуют средства связи и в частности радиостанции которые Вы передали "работавшим" совместно с Вами подразделениям Невской оперативной группой.
- Вы даже не представляете насколько сложный вопрос поставили передо мной. Начать хотя бы с того, что это не совсем Ваш уровень.
Бондаренко хитро посмотрел на "Пронина", загадочно улыбнулся и из планшета достал номерной документ, в котором сообщалось, что данный товарищ является личным порученцем наркома Берии...
- Сильная бумага,- после ознакомления произнес Валерий.- И все же по танковому вопросу на данный момент я предпочитаю умолчать,- произнес он, не спеша.- Не то чтобы я Вам не доверял, имеются некоторые очень щекотливые вопросы, освещать которые на данный момент я не уполномочен. А вот тему о средствах связи мы можем обсудить.
- Ну что же, этот вопрос нас так же интересует,- немного недовольным голосом произнес Бондаренко.
- У меня здесь с собой полторы сотни радиостанций. Их нужно передать в войска,- говоря это "Пронин" положил на стол небольшую, чуть больше чем два кулака коробочку, от которой шел проводок, заканчивающийся миниатюрным микрофоном и маленькими наушниками,- можно было сделать и меньших габаритов,- как бы извиняясь, произнес Валерий,- но здесь вопрос уперся в аккумуляторы.
Бондаренко взглядом спросил разрешения на более детальный осмотр, когда Валерий подтверждающе кивнул:
- Легкая и маленькая, даже не верится. Какова дальность?
- Все зависит от антенны, но не менее 6 кеме, на антенну штырь 2,7 метра - не менее 10 кеме, и на антенну бегущей волны - не менее 25 кеме.
По округлившимся глазам и вытянувшемуся лицу капитана ГБ можно было легко догадаться о степени изумления.