Все перечисленные люди стремились получить помощь и покровительство эрла Гарольда; но и ему требовалась их поддержка, чтобы решать административные вопросы или собирать войско, как это было в 1049 году, когда он приводил корабли в королевский флот, или в 1051-м, когда он собрал фюрд, чтобы поддержать своего отца в начале его конфликта с королем Эдуардом. Однако авторитета Гарольда оказалось недостаточно, чтобы обеспечить ему лояльность его людей, когда речь зашла об открытом столкновении с королем. Это свидетельствует о потенциальном преимуществе, которым обладал король в конфликтах с эрлами. Он был повелителем всех королевских тэнов и мог призвать их себе на помощь; даже являясь одновременно держателями у других лиц, они, как правило, повиновались королю. Именно это и произошло в 1051 году. Исключением были те случаи, когда тэны считали, что с их повелителем поступили несправедливо: в подобной ситуации они могли отказаться поддерживать короля, как это было в 1052-м.
К 1051 году Гарольд, эрл Восточной Англии, стал богатым и могущественным магнатом, и конфискация его земель (как и владений остальных членов семейства Годвине)272 явилась для него жесточайшим ударом. Он, по сути, оказался в тех же обстоятельствах, в каких находился его отец в 1009 году. Годвине, которому один раз уже удалось выбраться из подобного положения, наверное, больше верил в свою способность сделать то же самое во второй раз. Гарольд, напротив, пришел к выводу, что впредь таких ситуаций надо всеми силами избегать, и решил поддерживать дружеские отношения с королем. Ему повезло — провал оказался временным, и в 1052 году, по словам Англосаксонской хроники, ему было возвращено «все, чем он владел прежде»273.
Вскоре после того, как Гарольд был восстановлен во всех правах, перед ним открылись новые возможности для расширения земельных владений и влияния. После смерти старшего брата, Свейна, он стал основным наследником отца: когда Годвине умер в 1053 году, к Гарольду, вероятно, перешла большая часть его личных владений, хотя у нас нет непосредственных доказательств этого. Братья Гарольда — Тости, Гюрт и Леофвине — по-видимому, получили свою долю; в частности, земли в Полгемптоне, которые даровал Годвине Кнут, перешли к Тости274. Вдова Годвине, Гюта, судя по всему, сохранила пожизненные права на некоторые его имения — возможно, поэтому его имя появляется в Книге Страшного Суда275. Но помимо этого, Гарольд сменил отца на посту эрла Уэссекса и получил в свое распоряжение обширнейшие угодья, прилагавшиеся к этой должности, в частности поместья Алдермастон в Беркшире, Паддлтон в Дорсете, Олд Клив в Сомерсете и Моргемпстед в Девоне. Таким образом, владения Гарольда пополнились одновременно из двух разных источников, и в результате он оказался самым могущественным человеком в Англии после короля; стоимость его земель в одном лишь Уэссексе составляла 1633 фунта276.
Став эрлом Уэссекса, Гарольд «возвратил все, чем он прежде владел»277 в Восточной Англии. Тем не менее он до 1066 года оставался хозяином большого числа угодий в Норфолке, Суффолке и особенно в Эссексе — на этом основании его нередко обвиняют в том, что он присвоил земли, предназначавшиеся эрлу278. Никаких убедительных подтверждений этих обвинений у нас нет: как указывалось выше, король Эдуард мог пожаловать эти угодья лично Гарольду, и тот не обязан был отдавать их вместе с владениями, переданными ему как эрлу. Кроме того, трудно поверить, что эрл Эльфгар, сменивший Гарольда в Восточной Англии и относившийся, судя по всему, очень болезненно к любому ущемлению своих прав (из-за чего дважды подвергался изгнанию — в 1055 и 1058 годах), не принял никаких мер, когда недосчитался положенных ему угодий. Имеющиеся данные говорят, скорее, о том, что земли, за которыми был четко закреплен статус «владений эрла», перешли к преемникам Гарольда, как, например, Ипсуич, где в 1066 году получал «третий пенни»[25] брат Гарольда Гюрт279, ставший эрлом Восточной Англии после Эльфгара. В связи с этим можно предположить, что разграничение между «владениями эрла» и личными владениями в какой-то мере стерлось в период после датского завоевания. Король Кнут, чужестранец, не очень понимал подобные тонкости и относился к ним с меньшим пиететом. Соответственно, он мог даровать земли, предназначавшиеся для эрла, в качестве частных владений; возможно, именно поэтому мы обнаруживаем какое-то количество поместий, ранее имевших статус «угодий эрла» — например, тех, с которых платился «третий пенни», — в руках лиц, не имевших на них никаких прав280. Таким образом, нельзя исключать вероятность того, что некоторые имения Гарольда в Восточной Англии, которые некогда входили в «домен эрла», попали в его руки как частный дар. Но из-за недостатка свидетельств мы, к сожалению, не можем вынести окончательный вердикт по этому вопросу.