2. История одного вампира.
Древнейший вампир родился и вырос в Александрии, в пятидесятом году до нашей эры. Его семья, мать и двое братьев, стали рабами у верховного жреца херихеба. В услужении все они оказались из-за отца, который посмел выкрикнуть нелицеприятную фразу в сторону причетника, ныне их хозяина, привселюдно, за то, что тот посмел возжелать и домогаться замужней женщины и матери его детей. Главе семейства, в ускоренном порядке вынесли приговор и почти моментально привели его в исполнение, лишив виновного жизни. Мать троих детей помиловал сам причетник, взял её в качестве рабыни к себе в дом. Так она стала не только прислугой жреца Гахиджи, но и его любовницей, почти на законных основаниях.
С малых лет Марс наблюдал за страданиями своей матери, был зол и разочарован своей жизнью и миром вокруг себя. Так, будучи десятилетним мальчишкой он дал себе зарок, отомстить за непочтительное обращение со своей семьёй и убийство отца.
Когда ему исполнилось восемнадцать лет и он превратился из тощего мальчугана в прекрасного, красивого парня, дочь жреца, так же стала совершеннолетней. И тогда сам собой назрел план мести, а именно совращение юной девушки. Замысел Марсселуса сработал и дочь причетника не только отдала ему свою невинность, но и по-настоящему его полюбила. Достигнув своей цели, Марс публично объявил об их отношениях, стоя рука об руку с опозоренной и униженной девушкой. Она явно не ожидала подобного поворота событий, с рыданиями опустилась на колени перед отцом и взмолилась о пощаде.
- Отец, молю, сжалься...пощади! Я не знаю что на него нашло, он клялся мне в вечной любви и обещал обязательно жениться!- она перевела взгляд полный отчаяния и непролитых слёз на возлюбленного.
- Ведь так Марсселус, любимый? Зачем ты так со мной? Можно было просто тихо поговорить с отцом на едине...- она даже и не подозревала куда он ведёт её за руку с завязанными глазами, в мыслях рисуя себе картинки укромного уголка, где они смогли бы уединиться для поцелуя.
Марс долго ждал этой минуты, выбирал день, когда в доме Гахиджи будет проходить празднество и соберутся все высокопоставленные гости. Даже заучил речь, чтобы уязвить достоинство херихеба ещё больше...
Он наигранно-возмущённо изменился в лице и одёрнул руку из ладони девушки.
- Ты дочь верховного жреца, а повела себя словно блудная девка, со своим же рабом. Отдала свою невинность до свадьбы, так просто, как богатому бросить кусок хлеба нищему. После этого даже я, призренный слуга своего господина, как уважающий себя мужчина низа что не возьму тебя в жёны, не смей и мечтать! Я привёл тебя к отцу, что бы он мог узреть кого воспитал, и ты наконец отстала от меня женщина, дала спокойно работать на благо хозяина.
Причетник перебывал в такой ярости, что казалось его глаза вот-вот выскочат из орбит. Он не мог вымолвить и слова, будто забыл родную речь. Гомон стоявший в зале стих ещё при входе раба под руку с госпожой. В зале воцарилась гробовая тишина и лишь пол сотни глаз в немом вопросе выжидали дальнейших действий верховного жреца Александрии.
Собравшись с духом Гахиджи всё же поднял палец, направив его в сторону своей дочери.
- Ты распутная дрянь, будешь наказана по традиции. Раз ты спуталась с рабом, то теперь сама станешь рабыней! А это презренное существо,- херихеб перевёл взгляд на Марса,- немедленно бросить в темницу!
Такие же невольники, как и он сам повели Марсселуса под руки в подвал и приковали цепями к стене. Последнее, что он увидел перед погружением в полнейшую темноту, были сочувствующие взгляды своих, теперь уже бывших друзей по несчастью. Тогда он ещё не знал что его ждёт, хотя и осознанно шёл на этот поступок. Его переполняла жажда мести, но как не странно облегчение после содеянного так и не наступило.
Навалилось лишь всепоглощающее чувство вины, за то, что подло и цинично лишил красивую, богатую, невинную девушку будущего, за грехи её отца.
- Гахиджи, мерзкое чудовище, не пощадил даже дочь! Что же теперь будет с моей семьёй? Что я наделал, ведь лучше от этой выходки никому не стало, даже мне...- мысли роились в голове Марса, путались и сменяли друг друга, становясь всё мрачнее и мрачнее.
- Я могу сказать, что ты наделал.- послышался голос жреца будто ниоткуда, и продолжил: - Ты обрёк себя, на изгнание из Египта, а свою семью на вечное рабство. Ведь ты же не знал, что я хочу дать вольную твоей семье? Мне нравиться твоя мать и я всегда с уважением относился к ней, но ты и этого не знал, не правда ли? Я не убью её, за твою провинность, но теперь и не помилую.