Девушки впереди подходили к венку и клали руку на венок, и называли имя. После этого в венке появлялось лицо названой девушки, и они целовали друг друга в губы. Все те кто появлались были старшего возраста — вот и все что она успела заметить до того, как пришла ее очередь подходить к венку.
Непередаваемые чувства охватили ГермиЭнн. Сейчас она вот так просто станет частью Женского Сестринства. Она положила руку на венок:
— Минерва Макгонагалл, — полу-интуитивно произнесла она.
Все немного притихли, но появившаяся в венке Минерва одобряюще улыбнулась к присутствующим. Герми и Минерва трижды поцеловались в губы, и Железная Леди исчезла.
Кстати, подумала Герми Энн, это объясняет то, почему в этом году она так легко получит от Минервы маховк времени, да и вообще — теплые отношения между Минервой и Гермионой.
Пока она предавалась размышлениям, у венка побывали все.
Заиграла торжественная музыка, что-то похожее на «Так говорил Заратустра» Штрауса, венок исчез.
Кожа Эллони, которая всем заправляла, засветилась изнутри и, немного взлетев над полом, она сказала:
— Шабаш в честь наших новых Сестер объявляю открытым — и вскинула палочку вверх.
На каждую девушку в комнате упал светящийся шарик. Ощущение легкости и света заполнило все тело и Герми легко взмыла вверх. Рядом парили другие девушки, напоминавшие обнаженных русалок. Все они немного сияли, было очень весело и приятно.
Над кругом в котором медленно плыли их тела появились огромные разноцветные пузыри. Девушки «вплывали» в эти пузыри и выныривали в воздух мокрые и довольные. Энн тоже нырнула в ближайший пузырь.
Ее тело как будто бы погрузили в насыщенную газировку — со всех сторон ее толкало и щипало тысячи мелких шариков воздуха, ее обнаженная грудь возбудилась таким массажем, да и в ее паху подобные пощипывания вызвали бурю восторга. Возбужденная, мокрая и радосная Энн вылетела в воздух. Рядом пролетала Мери. Герми захотела поделиться этой радостью и теплом, которым искрилась ее душа. Она подплыла к Мери и их тела сплелись в объятиях.
Герми Энн даже не заметила, как за ее скромным поцелуем, она стала целовать Мери еще и еще, и еще, раскрепощаясь все больше и больше.
Она ощутила, как рука Мери нежно коснулась ее промежности, и тонкие пальцы Сью начали мягко массировать половые губы Гермионы. Герми ответила страстным поцелуем, а затем стала вылизывать грудь Мери Сью. Так, лаская друг друга, они вплыли в еще один шар.
В этом шаре казалось, что по телу порхают тысячи бабочек, возбуждающе щекочут его своими крылышками все, а груди, живот и пятки особенно приятно чувствовали ласки этого шара. К их паре подплыла Эллони. Она стала выцеловывать половые губы Герми, Герми работала язычком между ног Мери, а Мери ласкала клиторчик Эллони. О, Эллони была великолепна!
Ее язык то входил в глубину между тонких нижних губ Герми Энн, то прижимал ее возбужденную точку кипения, то просто лизал обильные выделения. Герми тоже активно работала с мягкими и вкусными губами Мери. Все они кружились в неимоверном танце, в воздухе в бесконечном и кристальном удовольствии. Герми казалось что она «кончила» бесконечное число раз подряд.
Наконец, даже Мери устала, хотя казалось, ее язык, превратившийся в веер между ног Эллони никогда не успокоится. Голые девичьи тела непрерывным кругом лениво плыли по воздуху сплевшись в обнаженный венок женского сестринства. Играла нежная музыка.
Герми показалось, что на этом Шабаш закончится, но как оказалось это не все.
— А теперь, — сказала Эллони, — в небо, высекать молнии!
И они полетели в открывшуюся над камином стену, и по огромной трубе камина — в черное небо.
Отлетев от трубы они взлетали вверх, подобно феерверку, и падали вниз оставляя блестящую молнию за ногами.
Герми начала ускоренно взлетать. По коже приятно посыпались капельки мелкого дождя, было тепло и приятно в этой серой ряби лететь к черному небу, быть довольной, обласканной и свободной. Она начала падать, волосы и все тело наэлектризовалось, и из ее ног высеклась великолепная молния. Электрический заряд бодрости и оргазменное расслабление, как переменный ток сменяли друг друга за секунды падения тысячи раз.
И все же у всего есть финал, и по команде Эллони они поплыли в спальню Гриффиндора.
Мысли путались в голове. Тело было тяжелым и огрмным. Она сидела ухватившись за свои темные волосы, которые давно не мыли. Перед ней стояла тринадцатилетняя девочка с коричневыми, кучерявыми волосами. Она допищала вслух тект с белого конверта, и спросила: