— Осмотрелся немного? — поинтересовалась Мина, бросив на меня быстрый взгляд. Она явно осталась довольна тем, насколько я впечатлён.
— Да. Тут очень красиво.
— Ты ещё ничего не видел. Идём, я покажу тебе больше и многое расскажу.
Я охотно кивнул и поспешил за ней.
Первым делом Мина объяснила, что источником света является сам купол, несмотря на то, что снаружи он зелёный. Свет этот необычен: в нём смешаны частица божественного начала и магия первых хранителей. Поддерживать его — а называется он светом вечного рассвета — тоже входит в обязанности Мины.
Она повела меня к живой лестнице, сделанной из растений, и предупредила, что по ней можно ходить, но не стоит топтаться или прыгать. Идя за ней, я внимательно смотрел под ноги. Даже трава здесь была необычной: при каждом шаге её кончики едва заметно искрились серебром.
— Снизу многого не видно, — сказала Мина, пока мы поднимались. — Я не смогу тебе объяснить, как всё это устроено. Это нужно чувствовать. Не знаю, почувствуешь ли ты. Но сверху тебе точно откроется другой мир — висячие сады во всём своём великолепии.
— Как бы там ни было, мне и так здесь очень нравится, — признался я. — А тебе ещё и повезло работать в таком месте.
— Я уже привыкла, поэтому тех впечатлений, что у тебя, давно не испытываю. Но да, мне и самой здесь очень нравится.
Мы вышли на первую террасу. Здесь не было ничего, кроме деревьев. И если снизу они казались обычными, то теперь выглядели совсем иначе: кора переливалась перламутром, а кроны состояли из полупрозрачных листьев в форме сердца — не условного, как на рисунках, а настоящего, анатомического.
— Это деревья молчания, — пояснила Мина.
— А почему они так называются?
— Прислушайся к ним.
Я попытался уловить хоть какой-то звук.
— Слышишь?
— Нет, не слышу.
— И не должен, — с лёгкой улыбкой сказала Мина. — Деревья молчания поглощают звуки, создавая зону тишины. Только наши голоса слышны, и больше ничего.
Я щёлкнул пальцами — и действительно, звука не было. Полная тишина, глухая и плотная, будто мир выдохнул и застыл.
— И правда, — согласился я. — А в чём смысл этих деревьев? Их можно трогать?
— Можно, если аккуратно. А ещё, если приглядеться, то увидишь, что листья чуть-чуть колышутся, несмотря на то что ветра нет. Если же прислушаться к ним — услышишь звуки. То, что дерево поглощает, потом передаётся в листья, но с другим звучанием. Попробуй.
Я подошёл ближе к одному из деревьев — высокому, с извилистым стволом. Приложил ухо к листьям и услышал едва различимый звон — как крошечный колокольчик где-то вдалеке. Затем я коснулся их: на ощупь листья были странные, будто что-то между тонкой тканью и гибким пластиком. Такая же была и кора. Это ощущалось не как дерево, будто бы растение другого рода, даже не из этого мира.
— В таком месте хочется предаться размышлениям и откровениям, — сказал я Мине, возвращаясь к ней.
— Значит, ты умеешь чувствовать, и это очень хорошо. — Довольная, она ярко улыбнулась. — Ты всё правильно понял. Именно среди этих деревьев многие предаются размышлениям. А кто-то и делится сокровенным… Но это бывает реже. Идём дальше?
— Да, конечно. Думаю, дальше будет ещё интереснее.
И мы пошли сквозь рощу.
Деревья вскоре расступились, и мы выбрались к краю террасы. Отсюда вёл мост на следующую, но внимание сразу привлекло не это. Между террасами протекали реки, плавно огибая пространство, будто текли по собственной воле. И было совершенно ясно: это не вода.
— Что в этих магических реках? — спросил я Мину, глядя на их мягкое, ровное свечение. Оно напоминало нечто живое.
— Это световые реки, — с удовольствием ответила она. — Ты можешь удивляться и не понимать, как свет может принимать такую форму, но это действительно так.
Я, конечно, удивился, но не слишком. После жидкого огня, в котором мне довелось купаться, жидкий свет не выглядел чем-то невозможным.
— Учитывая, что висячие сады — подарок самого Бога, здесь может быть всё что угодно, — проговорил я, не отрывая взгляда от светящейся массы. — А что будет, если дотронуться до этого света?
— Коснись — и поймёшь, — ответила Мина, с интересом наблюдая за мной.
Присев на корточки, я осторожно опустил руку в медленно текущий поток. Ожидал, что свет просто пройдёт сквозь пальцы, но нет — он оказался вполне ощутимым, хоть и лёгким, почти невесомым. По консистенции это было нечто среднее между тёплой жидкостью и густым воздухом. Я зачерпнул немного ладонью. Свет остался в руке, а лишнее стекло обратно струйками, похожими на капли раскалённого металла. Там, где они падали, возникали особенно яркие вспышки — золотистые, искристые, завораживающие.