— Очень хорошо, можете идти.
Как только дверь за Роном захлопнулась, заместитель директора пробормотала несколько ругательств на шотландском и отправилась в учительскую, где, она знала, Флитвик хранит бутылку Огневиски для таких вот непредвиденных обстоятельств.
Учениками, которые замешкались с сумками оказались Лаванда Браун и Парвати Патил, которые после услышанного в ужасе уставились друг на друга. Они выбежали из класса и побежали по комнатам. Новость распространилась. Сначала оказались предупреждены все гриффиндорки. Они помогли донести до всех ужасную весть. Так, сначала Рэйвенкло, затем Хаффлпафф и Слизерин получили предостережение. В течение одного часа вся школа узнала, что Рон ищет пару для Святочного Бала.
И в стенах школы начался невообразимый хаос. Девушки гонялись за парнями, требуя пригласить их на Бал. Парочка семикурсниц, отчаявшись найти сопровождающих, приглашала на Бал первокурсников. Близняшки Патил завидев рыжую голову Рона в коридоре, быстро уломали братьев Криви пойти с ними на Бал.
Рон совершенно не замечал того, что происходило вокруг него. Он шел вразвалочку к гостиной, в обнимку с яйцом, прикидывая, где вейла и сколько времени ей потребуется, перед тем, как она придет к нему и будет умолять его взять с собой на Бал. Он уже решил, что помучает ее пару дней, перед тем, как окончательно согласится.
Сразу после урока МакГонагалл Гарри заметил, что Гермиона вопросительно на него смотрит. Он остановился и заглянул в ее карие глаза:
— Леди, хоть я должен и признать, что совершенно не умею танцевать, я все равно прошу вас сопровождать меня на Святочный Бал. Я обещаю исцелить все раны, которые могу нанести, наступив вам на ногу.
— О, Гарри. Конечно же я пойду с тобой. Пока мы вместе, все будет прекрасно. — улыбнулась Гермиона.
Конечно, она не учла Рона Уизли, чемпиона Триволшебного Турнира.
Пару ночей спустя, Гарри неожиданно проснулся посреди ночи. Он не знал, что могло его разбудить. Тогда он начал думать, что или кто бы это мог быть и лишь один человек пришел ему на ум — Гермиона. Без дальнейших раздумий, он схватил очки, палочку, выпрыгнул из кровати и побежал вниз по спиральной лестнице. Он не знал, как он проберется в девчачью спальню, но точно знал, что сделает это, что-нибудь придумает. Но когда он добежал до общей комнаты, то почувствовал облегчение — напротив камина, который все еще горел он увидел профиль девушки с копной непослушных волос. Он быстро пересек комнату и уже собирался что-то сказать, как увидел, что по щекам Гермионы бегут слезы.
— Что случилось? — спросил он и присел перед ней. Обычно этот факт не был удивительным, но поза и выражение лица Гермионы говорили о том, что она собирается бросить что-то в камин. Тогда Гарри привстал и притянул девушку к себе.
Гермиона любила чувствовать близость Гарри. Сейчас это придавало ей уверенность и помогло преодолеть беспомощность, которую она ощущала с тех пор, как увидела этот ужасный сон. Гермиона прильнула к Гарри, положила голову ему на плечо и прошептала:
— Мне приснился кошмар.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил Гарри. Он уткнулся носом в ее волосы, которые пахли ванилью, которая ему так нравилась.
Гермиона подняла книгу. Которую все еще держала в руке:
— Я перечитывала ее. — сказала она. Гарри взглянул на обложку. Где было написано «Рождественская песнь в прозе. Чарльз Диккенс».
— Мне всегда нравилась эта история… — начала она, но ее голос задрожал, а в глазах опять навернулись слезы.
— Все хорошо. Я здесь и все хорошо. — сказал Гарри успокаивающе. — Ты же знаешь, я не позволю никому и ничему причинить тебе боль.
— Я знаю. — ответила Гермиона. Она сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Наконец она продолжила. — Просто сон был такой реалистичный. Ты знаешь о чем эта книга? — спросила она. — Она о человеке, которого посетили три Духа Рождества. И во сне это была я. Меня посещали Духи Рождества. И это было… ужасно.
Гарри прижал ее покрепче и погладил по спине. Он ничего не ответил, ждал, когда она продолжит.
— Дух прошлого Рождества был моим одноклассником из бывшей школы. — сказала Гермиона, — Он показал мне те дни, когда меня все обижали, называли ботаником, зубрилой и бурундуком. — Гермиона прервалась, чтобы всхлипнуть, но затем продолжила. — В той школе у меня никогда не было друзей и мне было обидно слушать, как кто-то рассказывает о подарках, которые им подарили разные люди, потому что мне подарки делала только семья.
Гарри знал, как она себя чувствует. У него даже от семьи подарков не было, в то время как Дадли их просто заваливали. Он погладил ее щеку пальцем, а когда она подняла на него глаза, улыбнулся и сказал: