Сидя за столом, близнецы наблюдали, как их брат поглощает одну помадку за другой и превращается в канарейку снова и снова.
Фред повернулся к Джорджу:
— А заклятие принуждения действительно хорошо работает.
— Да, только теперь он будет есть их до самого вечера, — ответил тот.
— Твоя правда, зато как забавно сейчас за ним наблюдать.
К полудню они спустились в Большой зал на обед, который включал, по крайней мере, сотню индеек и порций рождественского пудинга и целую гору имбирного печенья. После обеда Гарри и Гермиона присоединились к снежной баталии с близнецами Уизли, Джинни и Невиллом. Сначала Гермиона отказывалась играть, но Гарри посмотрел на нее своим фирменным щенячьим взглядом, и она сдалась. К сожалению для всех остальных, она доказала, что ее чары погони предельно точные, и скоро за всеми гонялись ее снежки.
В четыре часа появился и Рон, бережно несущий свое яйцо. К несчастью для себя, прежде чем положить яйцо на землю и присоединиться к схватке, он поцеловал его. Его губы примерзли к холодной металлической оболочке яйца. Все вспомнили, где яйцо успело побывать за свою недолгую жизнь, и наотрез отказались помочь. Рон быстро направился в башню Гриффиндора, стараясь при этом спрятать ото всех приклеившееся к его лицу яйцо, дожидаясь пока оно согреется достаточно, чтобы его можно было отодрать.
* * *
В пять часов Гермиона извинилась и сказала, что пора идти готовиться к балу.
— Любимая, нужно три часа на подготовку? — удивился Гарри.
Гермиона наклонилась и прошептала ему на ухо:
— Это того стоит. Я обещаю.
Затем после еще одного поцелуя она побежала наверх в свою спальню.
* * *
Гарри добрался до своей комнаты в шесть, быстро принял душ и надел рубашку, брюки, галстук и свою парадную мантию. Когда он собирался выйти из комнаты в нее вошел Рон с такими красными губами, что казалось, что он использовал помаду.
— Э-м-м..., — начал Гарри, — Рон, тебе надо быстрее собираться. Бал начинается через полчаса.
— Гарри, все будет нормально, — заверил Рон, — я же чемпион, помнишь? Они без меня не начнут.
— Хорошо. Тогда увидимся на балу, — сказал Гарри, покидая комнату и направляясь в гостиную, качая на ходу головой.
* * *
Внизу, в гостиной Слизерина, Миллисент наносила последние штрихи на образ своего жениха. — А теперь, Драко, дорогой, прекрати чесать свои бинты. Ты же знаешь, мадам Помфри сказала, что ты не должен их расчесывать.
Драко пребывал в глубокой задумчивости. Как его жизнь умудрилась так быстро скатиться на самое дно? Всего несколько месяцев назад он был бесспорным королем Слизерина. У него была внешность, были деньги, он был обручен с девушкой, которая могла бы стать прекрасной женой. Теперь он не мог без отвращения взглянуть на себя в зеркало, а его взгляд постоянно был прикован к его пропавшим бровям. Каким-то образом Драко знал, что это вина Поттера. «Поттер и его грязнокровка», — к сожалению, эту часть своих размышлений, он произнес вслух.
БАМ! Правая рука Миллисент зажала Драко рот.
— Я ЖЕ ГОВОРИЛА ТЕБЕ — НЕ ОСКОРБЛЯЙ ИХ! — она в панике осмотрела гостиную, ожидая, что запах может появиться в любую секунду.
— Ты что, больная? Я же только назвал ее грязно...
БАМ! На этот раз левая рука Миллисент успела вовремя. Она повалила своего жениха на пол, и посмотрела в единственный глаз, который тот еще мог открыть.
— Попробуешь сделать это снова?
Драко в страхе помотал головой.
— Отлично, любимый. А теперь подними свои зубы, и пойди посмотри сможет ли мадам Помфри поставить их на место, прежде чем начнется бал. Хорошо, милый? — сказала Миллисент. — Я встречу тебя в Большом зале.
Она улыбнулась своему жениху: — Я с нетерпением жду нашей свадьбы. Она будет просто прекрасной, не так ли, дорогой?
Драко только кивал, пока поднимал свои три выпавших зуба с пола, и направлялся к выходу из гостиной. Вместо того, чтобы пойти в больничное крыло, он направился в кабинет профессора Снейпа. Он надеялся, что его декан сможет поговорить с его отцом. Что тот попросит отца разорвать помолвку. Это была отличная возможность для кармы надрать ему задницу еще раз.
* * *
Гарри и Невилл нетерпеливо расхаживали взад и вперед по комнате, ожидая, пока их многоуважаемые дамы наведут марафет и будут готовы спуститься вниз.
— Я чувствую себя дураком, Гарри, — сказал Невилл, — и зачем только я пригласил Джинни?
— Все будет хорошо, Невилл, — отозвался Гарри, думая, что тоже выставляет себя дураком, — просто будь уверен в себе.
В этот момент Гермиона как раз предстала перед ними и мозг Гарри мгновенно освободился от всех лишних мыслей. На минуту он даже забыл, что нужно дышать. По крайней мере по стуку своего сердца в груди, он знал, что оно все еще бьется.