К несчастью для Драко, начальник тюрьмы не видел никаких причин для замены одежды Беллатрис, и когда из окна дул холодный ветер Северного моря, тетя настаивала, что они должны делиться теплом своих тел, чтобы не замерзнуть ночью.
Глава 14.
Драко Малфою потребовалось много времени, чтобы заснуть первой ночью в Азкабане. Чувствовать рядом с собой обнаженное тело своей тети было ужасно, но тот факт, что она не чистила свои зубы тринадцать лет, делало ситуацию просто невыносимой. Когда он, наконец, заснул, ему приснился один из лучших эротических снов, который у него когда-либо был. Его нареченная Панси Паркинсон была голая и переплелась с ним телами. Ощущение того, что она рядом, опьяняло. Он давно мечтал о такой возможности, но Панси никогда не позволяла ему прикоснуться к ее телу. Пока Драко снова и снова ласкал ее тело, он вспомнил ночной кошмар, который приснился ему перед этим — как весь школьный год в Хогвартсе его поджигали, затаптывали, игнорировали и, наконец, выпроводили в Азкабан. Он тяжело вздохнул, и его глаза открылись. Понадобились несколько секунд, прежде чем вещи вокруг стали четкими. «Почему тут решетки...» — его глаза широко открылись, когда он понял, что его кошмар реален. Затем он посмотрел вниз и понял, что он держит в руке грудь своей тети, а она во сне положила руку ему на штаны и крепко его там схватила.
«ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА»
Беллатрис Лестрейндж снился прекрасный сон. Прошло очень много времени с тех пор, как она спала со своим мужем. Тот факт, что она была заперта в Азкабане с дементорами, которые крадут все счастливые воспоминания, также не помогал ей разобраться с ее возникающими потребностями. Физические потребности в сочетании с недостаточной силой мышления для того, чтобы справиться с этими нуждами, сделали ведьму весьма неудовлетворенной и безумной. Но сон был таким реальным. Она была рядом со своим мужем и знала, что ее потребности наконец-то будут удовлетворены. Вскоре после того как она потянулась за достоинством своего мужа и удивилась, почему оно уменьшилось, она проснулась от раздирающего уши крика.
Когда Беллатрис открыла глаза, то обнаружила своего племянника, отчаянно пытающегося встать с кровати и продолжавшего кричать. К несчастью для Драко, ее рука все еще крепко сжимала его маленькие причиндалы. Опять же, поскольку то что держали, было таким маленьким, ему не пришлось слишком извиваться, чтобы освободиться от ее хватки.
Воспоминания об этом утре и о нескольких последующих добавились к самым ужасным воспоминаниям в жизни Драко. Так как дементоры скользили мимо его камеры по нескольку раз в день, ему приходилось переживать эти воспоминания. Казалось, что все воспоминания, которые он вынужден переживать снова и снова, произошли в его последний учебный год.
После двух месяцев в тетиной камере Драко вспомнил, как Молли Уизли говорила, что если он передумает, ему по-прежнему будут рады. После отчаянной мольбы к начальнику тюрьмы Драко разрешили покинуть Азкабан и перебраться в Нору. В течение следующих нескольких лет он жил жизнью жертвы. Призраки, которые поселились в его серых глазах за время короткого пребывания в Азкабане, отпугивали многих людей. Даже мысль о любой голой женщине заставляла его с криком убегать. Его высокомерие уменьшилось до того, чтобы приказывать гномам в саду, но даже они игнорировали его. Печально, но все это прекратилось уже через три года.
Вскоре после того как Билл Уизли вернулся в Англию, он женился на милой молоденькой маглорожденной волшебнице и они пригласили Драко жить с ними. После лет проведенных с Молли Уизли он с готовностью согласился. К несчастью, как только он переступил порог их дома со своим небольшим скарбом, из его тела вспыхнул черный свет и он упал замертво. Давно забытая клятва, которую он дал много лет назад в кабинете Дамблдора о том, что он никогда не согласится жить в нечистокровной семье, забрала его жизнь. Его некролог занял только две строчки.
* * *
В конце мая Гарри сидел в гостиной Гриффиндора и ждал, пока его девушка вернется с занятий по нумерологии. Он был в глубокой задумчивости и едва замечал Рона, который в углу играл сам с собой в шахматы. Вскоре портретная дыра распахнулась и Гермиона вылетела из нее, сжимая в руке письмо.
— Гарри! — завопила она, прыгнула к нему на колени и, прежде чем продолжить, страстно поцеловала. — Это только что принесла Хедвиг.
«Пфффффф»