– Мы ненадолго, – сказал Гарри, слегка разочарованный таким прохладным приёмом.
– Я… Ну что ж, входите, только быстро. Быстро!
Едва они успели переступить порог, мистер Лавгуд захлопнул за ними дверь. Они оказались в самой удивительной кухне на свете. Она была совершенно круглой, как будто они стояли внутри гигантской солонки. Всё в комнате было изогнутым по форме стен: плита, рукомойник, шкафы с посудой – и всё расписано птицами, цветами и насекомыми ярких, чистых оттенков. Гарри подумал, что тут чувствуется стиль Полумны; эффект в замкнутом пространстве получился довольно-таки ошеломляющий.
Чугунная винтовая лестница в центре комнаты вела на верхние этажи. Над головой что-то громко лязгало и громыхало. Что же такое там делает Полумна?
– Поднимемся наверх, – пригласил мистер Лавгуд.
Держась по-прежнему скованно, он первым начал подниматься по лестнице.
Комната этажом выше оказалась одновременно гостиной и мастерской, а захламлена она была ещё сильнее, чем кухня. Чем-то она напоминала Выручай-комнату в тот незабвенный день, когда та превратилась в громадный лабиринт скопившихся за долгие столетия припрятанных вещей, только эта была поменьше размером и круглая. Повсюду лежали высоченные стопки разных бумаг и книг. С потолка свисали искусно сделанные модельки самых невероятных существ, и все они хлопали крыльями и щёлкали челюстями.
Полумны здесь не было, а гремела, как выяснилось, загадочная деревянная штуковина с магически вращающимися штырьками и колёсиками. Она была похожа на какую-то странную помесь верстака и старого шкафа. Присмотревшись, Гарри понял, что это старомодный печатный станок – из него непрерывным потоком лезли «Придиры».
– Прошу прощения, – сказал Ксенофилиус, выдернул из-под мгновенно развалившейся груды книг неопрятную скатерть и накрыл ею станок. Грохот и лязг стали чуточку глуше. Мистер Лавгуд повернулся к Гарри. – Зачем вы сюда пришли?
Гарри не успел ответить – Гермиона вдруг вскрикнула:
– Мистер Лавгуд, что это у вас?
Она показывала пальцем на большущий серый закрученный винтом рог, немного похожий на рог единорога. Он был прибит к стене и выдавался в комнату чуть ли не на целый метр.
– Это рог морщерогого кизляка, – сказал Ксенофилиус.
– Ничего подобного! – сказала Гермиона.
– Гермиона, – зашептал, сконфузившись, Гарри, – сейчас не время…
– Гарри, это же рог взрывопотама! Класс «В» по списку запрещённых к продаже материалов, его категорически нельзя держать в доме!
– Откуда ты взяла, что это рог взрывопотама? – спросил Рон, бочком отходя в сторону, насколько это позволял царивший в комнате беспорядок.
– Он описан в книге «Фантастические звери и места их обитания». Мистер Лавгуд, его нужно немедленно отсюда убрать! Разве вы не знаете, что он взрывается от малейшего прикосновения?
– Морщерогие кизляки, – завёл Ксенофилиус с выражением ослиного упрямства на лице, – это чрезвычайно пугливые и в высшей степени волшебные существа, а их рог…
– Мистер Лавгуд, я же вижу по бороздкам у основания – это рог взрывопотама, он невероятно опасен… Даже не понимаю, откуда вы его взяли…
– Купил, – авторитетным тоном ответил Ксенофилиус. – Две недели назад, у очаровательного молодого волшебника, который знает, что я интересуюсь этими чудесными животными – кизляками. Рождественский сюрприз для моей Полумны. Так зачем вы всё-таки ко мне пришли, мистер Поттер?
– Нам нужна помощь, – ответил Гарри, не дав Гермионе снова открыть рот.
– А! – сказал Ксенофилиус. – Помощь. Хм-м… – Его здоровый глаз опять обратился к шраму Гарри. Он казался одновременно испуганным и словно завороженным. – Да-а… Видите ли… Помогать Гарри Поттеру… небезопасно…
– Вы же всё время пишете в своём журнале, что наш первейший долг – помогать Гарри Поттеру! – вмешался Рон.
Ксенофилиус покосился на печатный станок, который гудел и звякал под скатертью.
– Ну да, ну да, мне случалось высказывать подобные взгляды. Однако…
– По-вашему, это относится ко всем, кроме вас? – спросил Рон.
Ксенофилиус не ответил. Он то и дело мучительно сглатывал, глаза у него бегали. Гарри показалось, что в нём происходит жестокая внутренняя борьба.
– А где Полумна? – спросила вдруг Гермиона. – Пусть она скажет своё мнение.
Ксенофилиус поперхнулся, потом как будто взял себя в руки и произнёс дрожащим голосом, еле слышным за шумом печатного станка:
– Полумна пошла на ручей, наловить пресноводных заглотов. Она… Она будет вам рада. Я пойду позову её… А потом, так и быть, помогу вам.