— Подзабыл я детали… — хмыкнул Хагрид. — Рон, Гермиона — как жисть?
— Мы нормально, ты как? — спросила Гермиона.
— Все ничего… Занят слегка был — единороги у нас родились! Я вам покажу маленьких, как в школе будете… — Гарри старался не смотреть в глаза Рону и Гермионе. Хагрид полез в карман. — Во, держи. Не знал, чего тебе подарить, потом вспомнил… — Он вытащил из кармана небольшой, немного волосистый кошель на шнурке, явно предназначенный носить на шее. — Ослиная шкура. Положь, что хочешь — никто, кроме хозяина, не достанет. Редкая штуковина.
— Хагрид, спасибо!
— Ерунда, — Хагрид отмахнулся своей огромной, как крышка мусорного бачка, ручищей. — Ага, и Чарли здесь — всегда любил его! Эй, привет!
Чарли подошел к ним, досадливо проводя рукой по убийственно коротко подстриженным волосам. Он был ниже Рона, плотнее, на мускулистых руках виднелись шрамы и следы ожогов.
— Привет, Хагрид, как жизнь?
— Да все хотел написать тебе. Как там Норберт?
— Норберт? — Чарли рассмеялся. — Норвежский Гребнеспин? Он теперь Норберта.
— Чего? Он девочка?
— Ну да…
— Откуда вы знаете? — спросила Гермиона.
— А они более злобные! — сказал Чарли, оглянулся и добавил, понизив голос: — Хоть бы папа скорее пришел. Мама сейчас сорвется.
Они посмотрели на миссис Уизли: та старалась поддерживать беседу с мадам Делакур, но ежесекундно бросала взгляды на ворота.
— Думаю, не стоит дожидаться Артура. Начнем! — через некоторое время крикнула она на весь сад. — Его, наверно, задержали… ой!
Все разом увидели, как поток серебряного света ворвался в сад, взмыл на стол, превратился в сверкающую ласку. Стоя на задних лапах, ласка произнесла голосом мистера Уизли: «Со мной министр магии».
Патронус растворился. Родственники Флер в изумлении уставились на то место, где только что была и исчезла серебряная ласка.
— Нам здесь быть не следует, — быстро сказал Люпин. — Гарри, прости, я тебе в другой раз объясню.
Он схватил Тонкс за запястье, выдернул из-за стола. Они быстро подошли к изгороди, перелезли через нее и исчезли из виду. Миссис Уизли выглядела потрясенной.
— Министр? Но зачем? Не понимаю…
Обсудить, однако, не получилось: спустя миг у ворот аппарировал мистер Уизли в сопровождении Руфуса Скримджера, легко узнаваемого по гриве седых волос.
Вновь прибывшие прошли по саду, приблизились к освещенному столу. Все в молчании наблюдали, как они подходят. Скримджер вошел в круг света — и Гарри заметил, что он выглядит куда старше, изможденнее и мрачнее, чем при их последней встрече.
— Простите за вторжение, — сказал он, остановившись у стола. — Тем более, что я, кажется, вломился на вечеринку?..
Его взгляд задержался на громадном снитче-торте.
— Мои поздравления и наилучшие пожелания.
— Благодарю, — ответил Гарри.
— Мне необходимо побеседовать с вами с глазу на глаз, — продолжил министр. — А также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грейнджер.
— С нами? — удивленно переспросил Рон. — Но почему с нами?
— Я скажу вам, как только мы окажемся в более уединенном месте, — ответил Скримджер. — В вашем доме найдется, где поговорить? — обратился он к мистеру Уизли.
— Да, разумеется… — мистер Уизли выглядел напряженным. — Ну… гостиная, к примеру. Почему бы вам не пойти туда?
— Ведите, — обратился Скримджер к Рону. — Артур, нет никакой необходимости нас сопровождать!
Гарри заметил, как обменялись встревоженными взглядами родители Рона, когда они втроем встали из-за стола. Пока они шли в молчании к дому, Гарри думал, что Рон и Гермиона сейчас думают о том же, что и он: Скримджер, должно быть, каким-то образом узнал, что они собираются бросить Школу.
По пути через кухню, где царил беспорядок, в гостиную Скримджер не проронил ни слова. Хотя сад еще был полон мягкого вечернего света, в доме уже было темно, и Гарри, как только они вошли, палочкой зажег масляные лампы. Осветилась гостиная — бедная, но уютная. Скримджер уселся на продавленное кресло — обычное место мистера Уизли, — предоставив Гарри, Рону и Гермионе втискиваться на диван. Как только они устроились, министр заговорил:
— Я хочу задать вам троим несколько вопросов. Полагаю, лучше всего будет поговорить с каждым из вас индивидуально. Если вы двое, — он указал на Гарри и Гермиону, — подождете наверху, мы начнем с Рональда.
— Никуда мы не пойдем! — сказал Гарри. Гермиона энергично кивнула. — Вы вполне можете говорить с нами вместе — или не говорите вовсе.
Скримджер посмотрел на него холодно-оценивающе. Гарри показалось, что министр прикидывает, стоит ли на столь раннем этапе переходить к военным действиям.
— Что ж, вместе так вместе, — пожав плечами, сказал Скримджер. Прочистил горло. — Я нахожусь здесь — уверен, вам это понятно — из-за завещания Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами.
— Очевидно, неожиданность… То есть вам было неизвестно, что Дамблдор вам что-то оставил?
— Нам — всем?.. — спросил Рон. — Мне и Гермионе тоже?
— Да, каждому из…
Гарри перебил:
— Дамблдор погиб больше месяца назад. Почему потребовалось столько времени, чтобы отдать нам то, что он нам оставил?
— Разве это не очевидно? — Гермиона не дала Скримджеру возможности ответить. — Им надо было исследовать то, что он оставил. Вы не имели на это права! — голос ее слегка дрожал.
— Я имею полное право, — отмахнулся министр. — Декрет об Оправданной Конфискации позволяет Министерству изымать для проверки завещанное имущество.
— Цель этого закона — не допустить передачу по наследству объектов Темной магии! — сказала Гермиона. — И предполагается, что Министерство должно иметь обоснованные свидетельства того, что завещатель оставил нечто незаконное, прежде чем изымать имущество для проверки! Или вы хотите сказать, будто подозревали, что Дамблдор оставил нам какие-то проклятые предметы?
— Вы планируете сделать карьеру в области магической юриспруденции, мисс Грейнджер? — спросил Скримджер.
— Нет, — парировала Гермиона. — Я планирую заниматься чем-нибудь полезным.
Рон рассмеялся. Скримджер сверкнул на него глазами и отвел взгляд, как только Гарри заговорил:
— И почему же вы теперь решили все-таки отдать это нам? Не можете придумать предлога оставить у себя?
— Нет, просто истек срок в тридцать один день, — быстро ответила Гермиона. — Нельзя дольше задерживать имущество, если не доказано, что оно опасно. Так?
— Вы могли бы сказать, Рональд, ваши отношения с Дамблдором были близкими? — спросил Скримджер, проигнорировав слова Гермионы. Рон выглядел растерянным.
— Мои?.. Ну… нет, наверно… это Гарри всегда…
Рон посмотрел на Гарри и Гермиону — она бросила на него взгляд «заткнись-немедленно!», но сделанного не воротишь: по выражению лица Скримджера было ясно, что он услышал именно то, что ожидал — и хотел — услышать. Коршуном спикировал на слова Рона.
— Если вы не были в достаточно близких отношениях с Дамблдором, как вы объясните тот факт, что он упомянул вас в своем завещании? Он крайне мало оставил частным лицам. Большая часть его имущества переходит Хогвартсу: частная библиотека, магические орудия, прочие предметы личного пользования. Как вы полагаете, почему он выделил вас?
— Ну не знаю… я сказал, что мы не близко общались… я имел в виду, что мне казалось, что он неплохо ко мне относится…
— Рон, ты скромничаешь, — сказала Гермиона. — Он очень хорошо к тебе относился.
Сказано обтекаемо на грани неправды, подумал Гарри: насколько ему было известно, Рон и Дамблдор никогда не разговаривали наедине, и опыт их личного общения был пренебрежимо мал. Однако Скримджер, похоже, вовсе не слушал. Он сунул руку под мантию и извлек оттуда мешок на шнурке — много больше того, который Хагрид подарил Гарри. Достав из мешка свиток пергамента, он развернул его и прочитал вслух:
— Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора… так… вот оно… Рональду Билиусу Уизли я завещаю мой делюминатор, в надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне.