— Я знаю, но…
— Ну, Гарри, это же очевидно, разве нет? — сказал Рон. — Он оттуда телепортировал!
— Но… телепортировать в эту пещеру или из неё нельзя, — сказал Гарри, — иначе Дамблдор…
— Магия эльфов на волшебниковую не похожа, разве не так? — сказал Рон. — То есть, что они же могут телепортировать в Хогвартс и из него, а мы — нет.
В молчании Гарри переваривал услышанное. Как мог Волдеморт допустить такую ошибку? Но пока он это обдумывал, заговорила Эрмиона, и в её голосе был лёд.
— Волдеморт, конечно же, считает жизнь домовых эльфов абсолютно не стоящей его внимания… Ему бы никогда не пришло в голову, что у них может быть магия, которой нет у него.
— Высочайший закон домового эльфа — приказ его Господина, — произнёс Кричер нараспев. — Кричеру было велено вернуться домой, и Кричер вернулся домой…
— Ну, значит, ты и сделал, что тебе было велено, так ведь? — ласково сказала Эрмиона. — Ты ни в чём не нарушил приказ!
Кричер помотал головой, продолжая быстро раскачиваться.
— Так что было, когда ты вернулся? — спросил Гарри. — Что сказал Регулюс, когда ты рассказал ему, что происходило?
— Юный господин Регулюс был очень обеспокоен, очень обеспокоен, — прокаркал Кричер, — Юный господин Регулюс велел Кричеру прятаться и не выходить из дома. А потом… совсем немного времени прошло… юный господин Регулюс однажды ночью нашёл Кричера в его буфете, и юный господин Регулюс был странный, не такой как всегда, Кричер сказал бы, что в его разуме была тревога… и он попросил Кричера отвести его в пещеру, в ту пещеру, куда Кричер ходил с Тёмным Лордом…
Итак, они отправились в путь. Гарри мог представить их себе наяву, испуганного старого эльфа и тонкого, темноволосого Ловца, так напоминающего Сириуса… Кричер знал, как открыть потаённый вход в подземелье, знал, как поднять маленькую лодку: в этот раз его любимый Регулюс плыл с ним на остров к чаше яда…
— И он заставил тебя выпить яд? — с отвращением спросил Гарри.
Но Кричер помотал головой и всхлипнул. Руки Эрмионы метнулись ко рту: она, похоже, что-то поняла.
— Ю-юный г-господин Регулюс достал из кармана медальон, похожий на тот, что был у Тёмного Лорда, — сказал Кричер; слёзы стекали с обеих сторон его носа-пятачка. — И он велел Кричеру взять его, и когда чаша опустеет, поменять медальоны…
Кричер рыдал так, что порой задыхался; Гарри приходилось напрягать внимание, чтобы понимать его.
— И он приказал… Кричеру возвращаться… без него. И он сказал Кричеру…идти домой… и никогда не рассказывать Госпоже… что он сделал… но уничтожить… первый медальон. И он выпил… весь яд… и Кричер поменял медальоны… и смотрел… как юного господина Регулюса… утащили под воду… и…
— О, Кричер! — запричитала плачущая Эрмиона. Она упала на колени около эльфа и попыталась обнять его. Он тут же вскочил на ноги, испуганно отодвигаясь от неё, с явным отвращением.
— Грязнокровка дотронулась до Кричера, он не позволит этого, что бы сказала его Госпожа?
— Я тебе говорил не называть её грязнокровкой! — прорычал Гарри, но эльф уже наказывал себя. Он упал на пол и принялся биться о него лбом.
— Останови его! Останови его! — закричала Эрмиона, — Ох, теперь видишь, насколько это неправильно — то, как они вынуждены подчиняться?
— Кричер — остановись, остановись! — закричал Гарри.
Эльф лежал на полу, дрожа и задыхаясь, зелёные сопли блестели вокруг его пятачка, на его бледном лбу уже расцветал синяк, там, где он сам себя бил, его выпуклые налитые кровью глаза тонули в слезах. Гарри никогда ещё не видел никого, такого же несчастного.
— Значит, ты принёс медальон домой, — сказал он безжалостно, так как твёрдо решил узнать всё до конца. — И ты пытался его разрушить?
— Что бы ни делал Кричер, на нём ни следа не осталось, — простонал эльф. — Кричер пробовал всё, всё что знал, но ничего, ничего не сработало… Так много могучих заклинаний на его крышке, Кричер был уверен — чтобы уничтожить его, надо проникнуть внутрь, но он не открывался… Кричер наказывал себя, снова пытался, наказывал, снова пытался. Кричер не выполнил приказ, Кричер не смог уничтожить медальон! А его Госпожа сошла с ума от горя, потому что юный господин Регулюс исчез, а Кричер не мог рассказать ей что случилось, нет, потому что юный господин Регулюс запрети-и-ил ему рассказывать кому бы то ни было из семьи-и-и, что случилось в п-пещере…
Кричер так разрыдался, что ни слова было уже не понять. У глядящей на Кричера Эрмионы слёзы текли по щекам, но снова дотронуться до него она не решалась. Даже Рон, совсем не любитель Кричера, выглядел расстроенным. Гарри сел на пол и потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок.
— Я не понимаю тебя, Кричер, — сказал он наконец, — Волдеморт пытался убить тебя, Регулюс умер, пытаясь победить Волдеморта, но ты был всё-таки рад предать Сириуса Волдеморту? Ты с радостью пошёл к Нарциссе и Беллатрисе, чтобы они сообщили, что надо, Волдеморту…
— Гарри, Кричер думает не так, — сказала Эрмиона, вытирая глаза запястьем. — Он раб; домовые эльфы привычны к плохому, даже жестокому, обращению; то, что Волдеморт сделал с Кричером, не так уж из ряда вон вышло. И что значат войны волшебников для эльфов, таких, как Кричер? Он предан людям, которые добры к нему, и такой, должно быть, была миссис Блэк, и конечно же таким был Регулюс, вон он и служил им со всей душой, и зазубрил их взгляды. Я знаю, что ты хочешь сказать, — продолжила она, когда Гарри попытался возразить, — что Регулюс передумал… Но ведь он, похоже, не объяснил это Кричеру, так? И я думаю, что знаю почему. Кричеру и родным Регулюса было самое безопасное — гнуть всю ту же линию чистокровности. Регулюс пытался защитить их всех.
— Сириус…
— Сириус бы ужасен с Кричером, Гарри, и нечего так смотреть, сам знаешь, что это правда. Когда Сириус вернулся сюда жить, Кричер был уже так долго совсем один, и, возможно, жаждал хоть малой толики любви. Я уверена, что «мисс Цисси» и «мисс Белла» были вполне милы с Кричером, когда тот появлялся, вот он и оказал им любезность, рассказал всё, что те хотели знать. Я всегда говорила, что волшебники ещё поплатятся за то, как они относятся к домовым эльфам. Вот, Волдеморт поплатился… И Сириус тоже.
Гарри крыть было нечем. Он смотрел на Кричера, рыдающего на полу, и вспоминал, что сказал ему Дамблдор через несколько часов после смерти Сириуса: Не думаю, что Сириус видел в Кричере существо, способное чувствовать так же сильно, как человек…
— Кричер, — через некоторое время сказал Гарри, — когда ты сможешь, эээ… пожалуйста сядь.
Несколько минут Кричер икал, пытаясь остановиться, и, наконец замолчал. Затем он уселся, вытирая глаза кулачками, как маленький ребёнок.
— Кричер, я собираюсь попросить тебя кое-что сделать, — сказал Гарри.
Он мельком взглянул на Эрмиону в поисках поддержки. Он хотел отдать приказ мягко, но в то же время он не мог притворяться, что это не приказ. Как бы то ни было, изменение тона, похоже, получило одобрение: Эрмиона обнадеживающе улыбнулась.
— Кричер, пожалуйста, я хочу чтобы ты пошёл и нашёл Мундунгуса Флетчера. Мы должны выяснить, где медальон — медальон юного господина Регулюса. Это очень важно. Мы хотим завершить дело, начатое юным господином Регулюсом, мы хотим… эээ… быть уверены, что он умер не зря.
Кричер уронил руки и посмотрел снизу вверх на Гарри.
— Найти Мундунгуса Флетчера? — прокаркал он.
— И привести его сюда, на Мракэнтлен, — сказал Гарри. — Как ты думаешь, сможешь ты это сделать для нас?
Кричер кивнул и поднялся на ноги, и в это время Гарри внезапно посетило вдохновение. Он вытащил Хагридов мешочек, и вынул поддельную Разделённую Суть, подменённый медальон, в котором Регулюс спрятал записку для Волдеморта.
— Кричер, я, эээ, хочу отдать тебе вот это, — сказал он, вдавливая медальон в руку эльфа. — Это принадлежало Регулюсу, и я уверен, он бы хотел, чтобы это было твоим, в знак благодарности, за то, что ты…
— Дружище, это перебор, — заявил Рон после того, как эльф, едва взглянув на медальон, издал потрясённый и страдающий вой, и снова бросился на пол.