Пришельцы подошли к берегу, и их голоса стали громче, но не разборчивее. Гарри прикинул, что до тех, кому голоса принадлежали, не было и двадцати футов, но шумящая на камнях река не позволяла сказать точнее. Эрмиона схватила бисерную сумочку и принялась в ней рыться; через мгновение она вытащила Ушлые Уши, и бросила по штуке Гарри и Рону. Те поспешно засунули кончики телесного цвета шнурков себе в уши, а другие концы направили из входа в палатку.
Через несколько секунд Гарри услышал усталый мужской голос:
— Тут должны быть форели, или ты считаешь, им ещё не сезон? Ассио форель!
Вдалеке несколько раз плеснуло, а потом послышались шлепки рыбы, падающей в руки. Кто-то одобрительно хмыкнул. Гарри поглубже вдавил Ушлое Ухо в собственное: сквозь журчание реки он определил ещё несколько голосов, но там говорили не по-английски, и вообще ни на каком слышанном им человеческом языке. Это была грубая и немелодичная речь, череда рокочущих гортанных звуков, и говорили, похоже, двое, один чуть пониже и помедленнее другого.
Огонь вспыхнул за брезентом палатки, между палаткой и огнём заходили огромные тени. Вкуснейший запах поджариваемой форели поплыл по воздуху, причиняя танталовы муки. Застучали ножи по тарелкам, и снова послышался первый голос:
— Вот, берите, Грифук, Горнук.
— Гоблины! — губами беззвучно изобразила Эрмиона; Гарри кивнул.
— Спасибо, — хором сказали гоблины по-английски.
— Значит, вы трое уже давно в бегах? — спросил новый, добродушный и приятный голос; он показался смутно знакомым, и Гарри вообразил кого-то упитанного, с весёлой физиономией.
— Шесть недель… семь… забыл, — сказал уставший. — Через пару дней встретил Грифука, а вскоре объединили свои силы и с Горнуком. Хорошо быть хоть в маленькой, да компании. — Разговор прервался, пока ножи скребли по тарелкам, а жестяные кружки поднимались и снова ставились на землю. — А тебя что сорвало с места, Тэд? — продолжил первый говоривший.
— Знал, что за мной придут, — ответил добродушный голос, и Гарри неожиданно понял, кто это: отец Тонкс. — Услышал, что на той неделе Пожиратели Смерти в округу наведывались, и решил, что лучше мне удрать. Я ж отказался регистрироваться как магглорождённый, из принципа, понимаешь, ну и знал, что это только вопрос времени, что когда-нибудь придётся мне смыться. С женой будет всё путём, она чистокровная. А потом я тут встретил Дина, где-то совсем недавно, так, сынок?
— Ага, — сказал ещё один голос, и Гарри, Рон и Эрмиона уставились друг на друга, безмолвные, но вне себя от возбуждения, потому что они без сомнения опознали голос Дина Томаса, товарища-гриффиндорца.
— Что, магглорождённый? — спросил первый голос.
— Точно не знаю, — ответил Дин. — Мой отец бросил маму, когда я был маленьким. Так что мне не доказать, что он был волшебником.
Некоторое время было тихо, если не считать звуков жевания; потом снова заговорил Тэд.
— Надо сказать, Дирк, я был удивлён, тебя встретив. Приятно — но удивлён. Говорили, что ты попался.
— Было дело, — сказал Дирк. — Я устроил побег с полпути в Азкабан. Ошеломил Долиша и умыкнул его метлу. Это оказалось проще, чем я думал; я не уверен, что он был тогда в полном порядке. Может, его Заморочили. Если так, то я готов руку пожать тому колдуну или ведьме, кто это сделал, мне же, наверное, жизнь спасли.
Последовала ещё одна пауза, в которой только потрескивал огонь и шумела река. Потом Тэд сказал: — А вы двое во что вляпались? У меня, э, было впечатление, что гоблины, если в целом, на стороне Сами-Знаете-Кого.
— У вас было неправильное впечатление, — сказал гоблин, тот, у которого голос повыше. — Мы не принимаем ни чьей стороны. Это война среди волшебников.
— Тогда как вышло, что вы скрываетесь?
— Я счёл это благоразумным, — сказал гоблин с голосом пониже. — Как отринувший то, что я расцениваю как недопустимое требование, я считаю свою личную безопасность под угрозой.
— Какой работы от вас просили? — спросил Тэд.
— Службы, плохо совместимой с достоинством моей расы, — ответил гоблин, и, когда он это говорил, его голос был грубее, и менее похож на человеческий. — Я не домовой эльф.
— А как у вас, Грифук?
— Схожие причины, — сказал гоблин с голосом повыше. — Гринготтс больше не под исключительным контролем моего народа. Я не признаю волшебного руководства.
Он вполголоса добавил что-то на гоббледгуке, и Горнук рассмеялся.
— В чём шутка? — спросил Дин.
— Он сказал, — ответил ему Дирк, — что есть вещи, которых волшебникам всё равно не понять.
Короткая пауза, потом…
— Не врубился, — сказал Дин.
— Перед тем, как уйти, я свершил свою маленькую месть, — сказал Грифук по-английски.
— Добрый человек — то есть, я хотел сказать гоблин, — поспешно поправился Тэд, — неужто ты сумел запереть какого-нибудь Пожирателя Смерти в одно из ваших особо секретных хранилищ?
— Даже устрой я это, уж меч-то не помог бы ему выбраться, — ответил Грифук. Горнук захохотал, и даже Дирк выдавил смешок.
— Мы с Дином по-прежнему чего-то не понимаем, — сказал Тэд.
— И Северус Снэйп тоже, хотя он этого не знает, — сказал Грифук, и оба гоблина разразились зловещим хохотом. Гарри в палатке едва дышал от возбуждения: они с Эрмионой уставились друг на друга, прислушиваясь изо всех сил.
— А ты не слыхал об этом, Тэд? — спросил Дирк. — Про ребят, которые пытались выкрасть меч Гриффиндора из Снэйпова кабинета в Хогвартсе?
Словно электрический ток прошёл сквозь Гарри, так что каждый нерв задрожал, как струна, но сам он застыл, словно пустил корни.
— Ни слова не слышал, — ответил Тэд. — Это было в Прорицател е?
— Навряд, — усмехнулся Дирк. — Мне вот Грифук рассказал, а он слышал от Билла Висли, который работает для банка. Среди ребят, которые пытались украсть меч, была Биллова сестрёнка.
Гарри глянул на Рона и Эрмиону — они вцепились в Ушлые Уши, словно утопающие в соломинку.
— Она и ещё пара дружков пробрались в Снэйпов кабинет и разнесли стеклянный футляр, где он хранил меч. Снэйп их застукал, когда они уносили меч по лестнице.
— Помоги им Господь, — сказал Тэд. — Они что, думали, что смогут пойти с этим мечом на Сам-Знаешь-Кого? Или на самого Снэйпа?
— Ну, что они там ни собирались делать с мечом, но Снэйп решил, что у него держать меч опасно, — ответил Дирк. — Пару деньков спустя, перемолвившись, как я полагаю, с Сами-Знаете-Кем, он отослал меч в Лондон, пусть он лучше лежит в Гринготтсе.
Гоблины вновь захохотали.
— По-прежнему не вижу, в чём соль, — сказал Тэд.
— Это ж липа, — выдавил Грифук.
— Меч Гриффиндора!
— О да. Копия — прекрасная копия, надо признать — но сделанная волшебником. Оригинал выковали гоблины, много веков назад, и у него особые свойства, они под силу только гоблинам-оружейникам. Так что где бы истинный меч Гриффиндора ни был, он не в хранилищах банка Гринготтс.
— Вижу, — сказал Тэд. — И я так понимаю, что рассказать Пожирателям Смерти об этом вы не потрудились.
— Я не нашёл основания потревожить их этим, — напыщенно объяснил Грифук, и Тэд с Дином присоединились к хохочущим Горнуку и Дирку.
В палатке Гарри закрыл глаза, надеясь изо всех сил, что кто-нибудь задаст вопрос, на который ему так нужен был ответ, и через минуту — казалось, что через десять — Дин оказал ему эту услугу; всё-таки он (Гарри тряхнуло при воспоминании об этом) был когда-то ухажёром Джинни.
— Что стало с Джинни и с прочими? Теми, кто пытался украсть меч?
— А, наказали, и крепко, — сказал Грифук безразличным тоном.
— Но с ними всё в порядке? — быстро спросил Тэд. — То есть, Висли ведь не нужно, чтобы ещё кого-то из их детей покалечили?
— Вроде серьёзных травм не было, насколько я знаю, — сказал Грифук.
— Значит, им повезло, — сказал Тэд. — У Снэйпа такая слава, что нам, пожалуй, надо радоваться, что они остались в живых.