Он также предусмотрительно предложил сделать передышку, и несколько часов не носить Разделённую Суть; сейчас медальон свисал со спинки кровати.
— Эрмиона?
— Угу, — Эрмиона забралась с ногами в одно из расшатанных кресел, и читала Сказания Бидла, Барда. Гарри представить не мог, что ещё она может извлечь из этой книжки, которая была, в конце-то концов, совсем не толстая, но Эрмиона явно что-то в ней расшифровывала, потому что на подлокотнике кресла лежал раскрытый Словарь заклинателя.
Гарри прочистил горло. Он чувствовал себя в точности так же, как несколько лет назад, когда спрашивал профессора Мак-Гонагалл, сможет ли он пойти в Хогсмид, хотя ему не удалось упросить Десли подписать ему разрешение.
— Эрмиона, я тут подумал, и…
— Гарри, ты бы смог мне тут помочь?
Эрмиона явно его не слушала. Она наклонилась вперёд и протянула ему Сказания Бидла, Барда.
— Взгляни на этот символ, — сказала она, показывая на верх страницы. Над тем, что Гарри принял за название рассказа (не умея читать руны, он не был в этом уверен) было изображено что-то вроде треугольного глаза со зрачком, перечёркнутым вертикальной линией.
— Эрмиона, я ж никогда не проходил Древние Руны.
— Я знаю; но это не руна, и в Словаре её тоже нету. Я раньше думала, что это картинка в книге, глаз нарисован, но сейчас я так не думаю! Это чернила, смотри, кто-то его тут начертил, он не всегда был в книжке. Подумай, ты раньше ничего такого не видел?
— Нет… Хотя, подожди. — Гарри всмотрелся получше. — Это не тот символ, который Лунин папа таскал на шее?
— Ну, я тоже об этом подумала!
— Тогда это знак Гринделвальда.
Эрмиона уставилась на него, открыв рот:
— Что?
— Мне Крум говорил…
Гарри пересказал историю, которую слышал от Виктора Крума на свадьбе. Эрмиона была ошеломлена.
— Знак Гринделвальда?
Она смотрела на Гарри, на таинственный символ, снова на Гарри. — Я никогда не слышала, что у Гринделвальда знак. Нигде, что я о нём читала, ничего такого не упоминалось.
— Ну, я же сказал, Крум посчитал, что это тот символ, что был вырезан на стене в Дурмштранге, и что его там изобразил Гринделвальд.
Эрмиона откинулась в кресле и наморщила лоб.
— Очень странно. Если это знак Тёмной Магии, что он делает в сборнике детских сказок?
— Ну да, загадочно. И как ты думаешь, Скримджер его узнал? Он был Министром, он должен был разбираться в Тёмных вещах.
— Я знаю… Может, он, как и я, думал, что этот глаз. Тут во всех рассказах маленькие картинки над заголовками.
Эрмиона ничего не ответила, но продолжила рассматривать странный знак. Гарри повторил попытку:
— Эрмиона?
— Хмм?
— Я тут подумал… Я… Я хочу пойти в Годрикову Лощину.
Она подняла на него глаза, но её взгляд был рассеянным, и Гарри был уверен, что она продолжает думать о таинственном знаке в книге.
— Да, — сказала она. — Да, я тоже об этом размышляла. Я точно думаю, что нам это нужно.
— Ты меня хорошо расслышала? — спросил Гарри.
— Конечно расслышала. Ты хочешь пойти в Годрикову Лощину. Я согласна. Я думаю, нам это нужно, в смысле, что мне не придумать никакого другого места, где это ещё может быть. Это будет опасно, но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это — там.
— Э-э-э… Что — там? — спросил Гарри.
Теперь она выглядела такой же изумленной, каким он сам себя чувствовал.
— Да меч, Гарри! Дамблдор, должно быть, знал, что ты захочешь туда вернуться, и ещё я думаю, ведь Годрикова Лощина — это где Годрик Гриффиндор родился…
— В самом деле? Гриффиндор родом из Годриковой Лощины?
— Гарри, ты когда-нибудь открывал Историю Магии?
— Э-э-э… — улыбнулся он, впервые, как ему подумалось, за последние несколько месяцев. Мускулы на его лице казались странно жёсткими. — Открывал, наверное… знаешь, когда купил… только один раз…
— Ну, раз деревня носит его имя, я подумала, что ты мог бы уловить связь, — сказала Эрмиона. Это прозвучало так похоже на прежнюю Эрмиону, а не на ту, какой она была последнее время, что Гарри почти ожидал, как она объявит, что ей надо бежать в библиотеку. — Об этой деревне в Истории магии есть немножко, подожди-ка…
Она открыла свою бисерную сумочку, некоторое время рылась в ней, извлекла, наконец, собственный экземпляр их старого школьного учебника, Историю Магии Батильды Багшот, и принялась его лихорадочно листать, пока не нашла нужную страницу:
— «После подписания в 1689 году Международного Статута Секретности, волшебники начали вести скрытную жизнь, для своего блага. И, возможно, это было вполне естественно, что в рамках общества они сформировали свои собственные маленькие сообщества. Многие маленькие деревни и поселки привлекли ряд волшебных семейств, которые объединились там для взаимной поддержки и защиты. Деревни Тинвош в Корнуолле, Верхний Флэгли в Йоркшире, и Оттери Сент-Кэтчпол на южном побережье Англии славны как обитель целых групп волшебных семей, которые жили там рядом с доброжелательно-настроенными, а иногда Замороченными, магглами. Знаменитейшим из этих полу-волшебных поселений, возможно, является Годрикова Лощина — деревня на западе Англии, где родился великий волшебник Годрик Гриффиндор и где маг-кузнец Лучник Райт выковал первый Золотой Снитч. На кладбище этой деревни можно встретить множество имён древних волшебных семей, и это, без сомнения, объясняет истории о призраках, которые уже много столетий появляются в маленькой церкви у кладбища.»
— Ты и твои родители здесь не упомянуты, — сказала Эрмиона, закрывая книгу, — потому что профессор Багшот не касается ничего позднее конца девятнадцатого столетия. Но ты видишь? Годрикова Лощина, Годрик Гриффиндор, меч Гриффиндора — тебе не кажется, что Дамблдор мог ожидать, что ты свяжешь всё это?
— О, да-а…
Гарри не хотел признаваться, что вообще не думал о мече, когда предложил отправиться в Годрикову Лощину. Для него эта деревня была важна могилами его родителей, домом, где он едва избежал смерти, и лично Батильдой Багшот.
— Помнишь, что сказала Мюриэль? — спросил он, помолчав.
— Кто?
— Ты её знаешь, — Гарри запнулся, он не хотел называть имени Рона. — Двоюродная бабушка Джинни. На свадьбе. Та, что сказала, что у тебя лодыжки тощие.
— Ох, — ответила Эрмиона. Это был скользкий момент: Гарри знал, что она тут же подумала о Роне. И поскорее продолжил:
— Она сказала, Батильда Багшот всё ещё живёт в Годриковой Лощине.
— Батильда Багшот, — пробормотала Эрмиона, проводя указательным пальцем по имени Батильды, вытесненной на обложке Истории Магии. — Что ж, я полагаю…
Она ахнула так драматично, что внутри у Гарри всё перевернулось: он выхватил палочку и оглянулся ко входу, почти готовый увидеть руку, просовывающуюся под застёгнутую дверь палатки, но там ничего не было.
— Что? — спросил он, наполовину сердясь, наполовину с облегчением. — С чего это ты? Я уж думал, ты увидела, самое малое, как Пожиратель Смерти молнию расстёгивает…
— Гарри, а если меч у Батильды? Что, если Дамблдор его ей доверил?
Гарри задумался о такой возможности. Батильда должна быть сейчас чрезвычайно старой, и, по словам Мюриэль, она «малость того». Могло ли быть так, что Дамблдор спрятал меч Гриффиндора у неё? Если это так, то Гарри казалось, что Дамблдор слишком полагался на удачу: он никогда не давал ему понять, что заменил меч фальшивкой, и даже не упоминал о своей дружбе с Батильдой. Однако, сейчас был не тот момент, чтобы сомневаться в теории Эрмионы: не сейчас, когда она так удивительно согласилась с тем, что было самым сильным желанием Гарри.