Ксенофилиус перешёл к подносу, который Эрмиона сумела осторожно пристроить на один из заваленных хламом столов.
— Могу я предложить вам настойку Корешков Гурди? — спросил он. — Самодельная. — Разливая напиток, тёмно-пурпурный, словно свекольный сок, он добавил: — Луна ушла за Нижний Мост, она в восторге, что вы тут. Она скоро будет, она наловила Плимпов достаточно нам всем на уху. Присаживайтесь, сахар кладите сами.
— А теперь, — он снял шаткую стопку бумаг с кресла и уселся, скрестив ноги в высоких сапогах, — чем я могу быть вам полезен, мистер Поттер?
— Ну, — сказал Гарри и мельком глянул на Эрмиону, которая энергично ему кивала, — это насчёт эмблемы, которую вы, мистер Лавгуд, носили на шее, на свадьбе Билла и Флёр. Мы гадаем, что она значит.
Ксенофилиус поднял брови:
— Вы имеете в виду знак Даров Смерти?
Глава двадцать первая Повесть о Трёх Братьях
Гарри обернулся, взглянуть на Рона и Эрмиону. Никто из них, похоже, не понял, о чём это говорит Ксенофилиус.
— Дары Смерти?
— Именно так, — сказал Ксенофилиус. — Вы о них не слыхали? Я не удивлён, очень, очень мало волшебников в них верят. Тому подтверждение — тот долбанутый молодой человек на свадьбе вашего брата, — он кивнул Рону, — что налетел на меня за то, что я, дескать, балуюсь с символом широко известного Тёмного мага! Вот такое невежество. Никто, кроме подобных типов от сохи, не сыщет ничего Тёмного в Дарах. Человек надевает это символ, просто чтобы явить себя другим верящим, в надежде, что они помогут ему в его Поиске.
Он размешал несколько больших кусков сахара в настойке Гурди, и немножко отпил.
— Извините, — сказал Гарри, — я по-прежнему ничего не понимаю.
Чтобы быть вежливым, он тоже отпил глоток из своей чашки: жуткий обман! Варево было исключительно мерзкое, словно кто-то растворил Бобы на Любой Вкус, те, которые со вкусом соплей.
— Ну, видите ли, верящие ищут Дары Смерти, — сказал Ксенофилиус, облизывая губы; он явно ценил гурдиевую настойку.
— Но что они такое, Дары Смерти? — спросила Эрмиона.
Ксенофилиус отставил пустую чашку.
— Я полагаю, вам хорошо знакома «Повесть о Трёх Братьях»?
Гарри сказал «нет», но Рон и Эрмиона хором ответили «да». Ксенофилиус величаво кивнул.
— Ну, хорошо, мистер Поттер, всё начинается с «Повести о Трёх Братьях"… Где-то тут у меня было…
Он окинул взглядом комнату, кучи пергаментов и книг, но Эрмиона заявила: — У меня есть книга, мистер Лавгуд, прямо здесь.
И она вытащила из своей маленькой бисерной сумочки Сказания Бидла, Барда.
— Оригинал? — отрывисто осведомился Ксенофилиус, и когда Эрмиона кивнула, сказал: — Ну, тогда почему бы вам не прочитать её вслух? Не будет лучше способа убедиться, что мы все всё поняли.
— Э… хорошо, — немножко нервно сказала Эрмиона и раскрыла книгу. Она тихо откашлялась и начала читать, и Гарри увидел знак, о котором они разузнавали, наверху страницы.
— Однажды по пустынной, извилистой дороге брели в сумерках трое братьев…
— Наша мама всегда говорила, что в полночь, — заявил Рон; он слушал, откинувшись на стуле, вытянув ноги и заложив руки за голову. Эрмиона метнула на него раздражённый взгляд.
— Прости, мне просто кажется, что в полночь пострашней будет, — объяснил Рон.
— Ага, а то нам в жизни как раз страха не хватает, — сказал Гарри, прежде чем успел себя остановить. Ксенофилиус, похоже, не обратил на них внимания, но пристально смотрел через окно на небо. — Эрмиона, давай дальше.
— В свой час братья добрались до реки, слишком глубокой, чтобы перейти её вброд, и слишком опасной, чтобы переплыть её. Однако братья эти были искушены в магических искусствах, и они просто взмахнули своими палочками, и над предательскими водами явился мост. Братья прошли уже половину его, когда обнаружили, что путь им преграждает фигура под капюшоном.
И услышали они речь Смерти…
— Прости, — перебил Гарри. — Речь кого? Смерти?
— Гарри, это ж сказка!
— Ну да, извини. Продолжай.
— И услышали они речь Смерти. Смерть была зла, потому что её обманом лишили трёх жертв, ибо путники обычно тонули в реке. Но Смерть была хитроумна. Она притворилась, что восхищена магией трёх братьев, и сказала, что каждый из них заслуживает награды за то, что своим умом сумел её, Смерти, избежать.
И вот старший брат, а он был человеком воинственным, попросил палочку более могучую, чем любые, какие только есть, палочку, которая всегда выиграет бой для своего хозяина, палочку, достойную волшебника, победившего Смерть! И Смерть пошла к престарелому бузинному дереву на речном берегу, смастерила палочку из его ветви, и дала её старшему брату.
Затем второй брат, а был он человеком надменным, рассудил, что ему хочется ещё более унизить Смерть, и попросил власти возвращать взятых Смертью. И Смерть взяла камень с речного берега, и дала его второму брату, и сказала ему, что у этого камня будет власть приводить мёртвых обратно.
И затем Смерть спросила у третьего, младшего из братьев, чего бы он пожелал. Меньший брат был самым смирным из братьев, но и самым мудрым, и он не доверял Смерти. И он попросил то, с чем он сможет уйти с этого места так, чтобы Смерть не могла за ним последовать. И против воли дала ему Смерть свой собственный Плащ-невидимку…
— У Смерти есть Плащ-невидимка? — снова перебил Гарри.
— Чтобы подкрадываться к людям, — объяснил Рон. — Порой она устаёт гоняться за ними, размахивая руками и пронзительно крича… извини, Эрмиона.
— Затем Смерть посторонилась, и позволила братьям продолжить путь, и они пошли, удивлённо беседуя о своём приключении и восхищаясь подарками Смерти.
И в надлежащем месте братья расстались, и каждый пошёл своей дорогой.
Первый брат странствовал неделю, и, достигнув удалённой деревни, высмотрел некоего волшебника, с которым был в ссоре. Естественно, вооружённый Бузинной палочкой, он не мог не выиграть поединка, что последовал. Оставив своего врага лежать мёртвым, он направился на постоялый двор, где громко хвалился могучей палочкой, которую он вырвал у самой Смерти, и тем, что с нею он непобедим.
В ту же самую ночь другой волшебник подкрался к старшему брату, когда тот, упившись вином, лежал на постели. Вор взял палочку и, для верности, перерезал старшему брату горло.
И так Смерть забрала себе старшего брата.
Тем временем второй брат вернулся в свой дом, где он жил в одиночестве. Там он вытащил камень, что имел власть возвращать мёртвых, и трижды повернул его в своей руке. К его удивлению и восторгу, в тот же миг перед ним появилась девушка, на которой он когда-то надеялся жениться, до её безвременной смерти.
Но она была печальна и холодна, и отделена от него словно завесой. Пусть она и вернулась в мир живых, она не принадлежала ему по праву, и страдала. И, в конце концов второй брат, доведённый безнадёжной страстью до безумия, убил себя, чтобы по-настоящему соединиться с ней.
И так Смерть забрала себе второго брата.
Но хотя Смерть искала третьего брата многие годы, она никак не могла его найти. И только когда младший брат достиг преклонных лет, он снял наконец Плащ-невидимку, и отдал его сыну. И затем он приветствовал Смерть как старого друга, и радостно пошёл с ней, и, как равные, они оставили эту жизнь.
Эрмиона закрыла книгу. Только через мгновение или два Ксенофилиус, похоже, сообразил, что она кончила читать; он отвёл взгляд от окна и сказал: — Ну, вот это они и есть.
— Простите? — недоуменно спросила Эрмиона.
— Они, Дары Смерти, — сказал Ксенофилиус.
Он взял перо с загромождённого стола рядом, и вытащил обрывок пергамента из-под книг.
— Бузинная палочка, — объявил он, и провёл на пергаменте вертикальную черту. — Воскрешающий камень, — он добавил круг наверху черты. — Плащ-невидимка, — в завершение он заключил черту и круг в треугольник, так что получился знак, так заинтриговавший Эрмиону. — Все вместе — Дары Смерти.