- Конечно, нет, - радостно ответила она. - Папа как раз пошел вручать Биллу и Флёр наш подарок.
- И что же это? Пожизненный запас Гардикорней? - съязвил Рон.
Гермиона попыталась стукнуть Рона под столом, но промахнулась и ударила Гарри, на миг он потёрял нить разговора, потому что его глаза заслезились.
Музыканты начали играть, Билл и Флёр поднялись на танцплощадку первыми под громкие аплодисменты. Спустя несколько мгновений мистер Уизли пригласил мадам Делакур на танец, за ними последовали миссис Уизли и отец Флёр.
- Мне нравится эта песня, - сказала Луна, покачиваясь в такт мелодии, напоминавшей вальс, вскоре она встала и проскользнула на площадку, где стала вращаться на одном месте с закрытыми глазами, размахивая руками.
- Она молодец, да? - сказал Рон с восхищением. - Настоящий друг.
Однако его улыбка исчезла, когда на освободившее место сел ни кто иной, как Виктор Крам. Гермиона выглядела радостно взволнованной, но на этот раз Виктор воздержался от комплиментов. С угрюмым видом он спросил:
- Кто этот мужчина в жёлтом?
- Это Ксенофилиус Лавгуд, он отец нашей подруги, - задиристый тон Рона давал понять, что смеяться над Ксенофилиусом они не собираются. - Пошли танцевать, - добавил он, обращаясь к Гермионе.
Она выглядела немного смущенной, но в то же время ей было приятно. Она встала и вместе с Роном пошла танцевать, скоро они смешались с танцующей толпой.
- Они что, теперь встречаются? - озадаченно спросил Крам.
- Да, вроде того, - ответил Гарри.
- А ты кто? - спросил Крам.
- Барни Уизли.
Они пожали руки.
- Барни, скажи, ты хорошо знаешь этого Лавгуда?
- Нет, только сегодня с ним познакомился. А что?
Поверх кубка Крам злобно посмотрел на Ксенофилиуса, который мирно беседовал с несколькими колдунами на другой стороне танцевальной площадки.
- Просто, - сказал Крам, - если бы он не был гостём Флёр, я бы вызвал его на дуэль здесь и сейчас за то, что он носит этот грязный знак!
- Знак? - удивился Гарри, тоже поглядывая на Ксенофилиуса. Странный треугольный глаз поблескивал у него на груди. - А что с ним не так?
- Гриндельвальд. Это знак Гриндельвальда.
- Гриндельвальда… тёмного мага, которого победил Дамблдор?
- Именно.
Челюсть у Крама двигалась так, словно он что сосредоточенно жевал, потом он продолжил.
- Гриндельвальд убил многих, моего дедушку, например. Конечно, его влияние никогда не было значимым в этой стране, говорили, он боялся Дамблдора и не зря, учитывая то, каким был его конец. Но это, - он показал пальцем на Ксенофилиуса, - это его знак, я узнал его сразу. Гриндельвальд вырезал его на стене Дурмстранга, когда был там учеником. Некоторые идиоты копировали этот символ на обложки своих книг или одежду, полагая, что так они будут выглядеть внушительнее, пока те из нас, кто потерял близких по вине Гриндельвальда не объяснили, насколько они были неправы.
Крам угрожающе хрустнул пальцами и снова с ненавистью уставился на Ксенофилиуса.
Гарри был озадачен. Казалось крайне маловероятным, что отец Луны поддерживал тёмную магию, к тому же больше никто не узнал треугольный знак, похожий на руну.
- А ты точно уверен, что это знак Гриндельвальда?
- Я не ошибаюсь, - прохладно ответил Крам. - Я ходил мимо этого знака несколько лет, я хорошо его запомнил.
- Может быть, тогда есть вероятность, - сказал Гарри, - что Ксенофилиус просто не знает значения этого знака. Лавгуды, они довольно… необычные люди. Он запросто мог где-то найти этот знак и решить, что это поперечное сечение головы Морщерогого Кизляка или что-нибудь в этом духе.
- Поперечное сечение чего?
- В общем, я не знаю, что это, но он с дочкой часто проводит выходные в их поисках…
Гарри почувствовал, что не слишком хорошо объяснил особенности семьи Лавгудов.
- Вон, посмотри, это она, - Гарри показал пальцем на Луну. Она по-прежнему танцевала в одиночестве, размахивая руками, словно отгоняла мошкару.
- Зачем она это делает? - спросил Крам.
- Может, пытается избавиться от Вракспурта, - предположил Гарри, узнавая симптомы.
Крам, похоже, никак не мог понять, говорит Гарри серьезно или разыгрывает его. Он вынул палочку из-под мантии и угрожающе стукнул ей по ногам, из кончика вылетело несколько искр.
- Грегорович! - громко сказал Гарри, Крам уставился на него, но Гарри был слишком возбужден, что бы соблюдать осторожность. При виде палочки Гарри вспомнил Олливандера и то, как он внимательно изучал палочку Крама перед Турниром Трёх Волшебников.
- А что с ним? - подозрительно спросил Крам.
- Он мастер волшебных палочек.
- Да, я знаю, - сказал Крам.