Гарри знал, что Люпин имеет ввиду: отец был предан своим другом, Питером Петтигрю. Он чувствовал злость по неизвестной причине. Он хотел согласиться с Люпином, но тот встал из-за стола и сев на противоположный конец комнаты, обратился к Биллу: — Есть одно дело. Я, конечно, мог бы обратиться к Кингсли…
— Нет, — сразу отозвался Билл. — Я это сделаю, я пойду.
— Куда вы собираетесь? — в один голос спросили Тонкс и Флер.
— Тело Грюма, — ответил Люпин. — Нужно забрать его.
— Не может это…? — начала миссис Уизли, внимательно глядя на Билла.
— Подождать? — воскликнул Билл. — До тех пор, пока кто-нибудь из Упивающихся Смерть. заберёт его?
Никто не ответил. Люпин и Билл попрощались и аппарировали.
Остальные отодвинули стулья и присели, все, кроме Гарри, который остался стоять. Внезапность и законченность смерти как будто присутствовали в его теле.
— Я должен уйти, — сказал Гарри.
Десять пар удивлённых глаз разом на него посмотрели.
— Не глупи Гарри, — возразила миссис Уизли. — О чем ты говоришь?
— Я не могу здесь оставаться.
Он потёр свой лоб; он опять болел, гораздо сильнее, чем за многие годы.
— Вы все в опасности, пока я здесь. Я не хочу…
— Не веди себя глупо! — воскликнула миссис Уизли. — Весь смысл сегодняшней ночи состоял в том, чтобы доставить тебя в безопасное место, и, слава Богу, всё получилось. И Флер согласилась на свадьбу здесь, а не во Франции, так что мы все останемся здесь приглядывать за тобой…
Она ничего не может понять; она заставляет Гарри себя чувствовать хуже, а не лучше.
— Если Волдеморт узнает, что я здесь…
— Как он узнает? — спросила миссис Уизли.
— Сейчас есть множество мест, где ты можешь быть в безопасности, Гарри, — подтвердил мистер Уизли. — И он не узнает где именно.
— Я не за себя боюсь! — воскликнул Гарри.
— Мы знаем, — быстро ответил мистер Уизли. — Но всё, что происходило сегодня не будет иметь никакого смысла, если ты уйдёшь.
— Ты это… никуда не пойдёшь, — прогремел Хагрид. — После всего, через что мы прошли, Гарри?
— Эй, да, а как же моё кровоточащее ухо? — сказал Джордж, поднимаясь на диване.
— Я знаю…
— Грюм бы не хотел…
— Я ЗНАЮ! — закричал Гарри.
Он чувствовал себя проигравшим и униженным: разве они думают, что он не понимает, что они сделали ради него, разве они не понимают, что это единственная причина, по которой он хочет уйти сейчас, пока не причинил им ещё больший вред? Шрам Гарри продолжал болеть и пульсировать, эта тишина была длинной и щемящей, и наконец, была нарушена миссис Уизли:
— Где Хедвига, Гарри? — внезапно спросила она. — Мы можем посадить её вместе с Свином и покормить.
Его внутренности сжались в кулак. Он не мог сказать ей правду. Он выпил остаток виски, чтобы уйти от ответа.
— Подожди с этим …э… когда это снова сделаешь, Гарри, — сказал Хагрид. — Спасёшься от него, сразишься с ним, когда он будет на вершине славы…!
— Это не я, — категорично ответил Гарри. — Это моя палочка. Моя палочка действовала сама по себе.
Немного помолчав, Гермиона вежливо заметила:
— Но это же невозможно, Гарри. Ты хочешь сказать, что создал магию без своего вмешательства; это противоестественно.
— Нет, — сказал Гарри. — Мотоцикл падал. Я не мог увидеть, где находится Волдеморт, но моя палочка дернулась и сама заколдовала его, я даже не знаю каким заклятием. Я никогда не колдовал золотыми искрами.
— Это постоянно случается, — заметил мистер Уизли, — когда ты находишься в стрессовой ситуации, ты можешь воспроизводить магию, о которой раньше и мечтать не мог. Маленькие дети всегда так делают. Пока чему-то не научатся…
— Это не так, — тяжело сказал Гарри. Его шрам разрывался. Он был зол и подавлен; его нервировала мысль о том, что они думают, будто у него есть скрытая, сила способная победить Волдеморта.
Никто не ответил. Он знал, что они ему не поверили. И сейчас, когда он об этом подумал, он и сам вспомнил, что его с волшебной палочкой такого никогда не происходило. Шрам болел всё сильнее, будто горел огнём. Гарри еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Ему нужно было вдохнуть свежий воздух, он поставил стакан и вышел из комнаты.
Он вышел в темноту сада и увидел огромного фестрала, разгуливающего неподалёку и расправляющего свои грандиозные крылья. Гарри остановился посреди сада, потёр горящий лоб и подумал о Дамблдоре. Дамблдор бы поверил ему, он это знал. Дамблдор знал, почему и как волшебная палочка Гарри может действовать независимо от владельца, потому что у Дамблдора всегда были ответы на все вопросы. Он знал о волшебных палочках, мог рассказать о непонятной связи палочек Гарри и Волдеморта… Но Дамблдора, как и Грюма, как Сириуса, как его родителей, как его бедной совы уже нет, и он никогда не сможет поговорить с ними снова… Он почувствовал жжение в горле, которое никак не было связано с огненным виски…