— Тогда зачем ему понадобилось выпытывать у Слагхорна, как сделать хоркрукс, если он уже знал это? — спросил Рон.
— Он не спрашивал, как создать, он спросил лишь, что случится, если расколоть собственную душу на семь частей, — ответил Гарри. — Дамблдор был уверен, что Риддл уже знал, как создать хоркрукс, когда решил расспросить Слагхорна. Думаю, ты права, Гермиона, он вполне мог найти всю нужную информацию в этой книге.
— И чем дальше я читаю, — добавила Гермиона, — тем ужаснее они мне кажутся. Мне почти не верится, что он мог создать целых шесть. В книге есть предупреждение, что даже при создании одного хоркрукса, та часть души, что остаётся у мага, становится очень нестабильной!
Гарри припомнил, как Дамблдор однажды сказал, что Волдеморт шагнул далеко за пределы "обычного зла".
— А нет способа снова соединить части души? — спросил Рон.
— Есть, — отвечала Гермиона с бледной улыбкой, — но это чрезвычайно болезненный способ.
— Почему? Как это делается? — спросил Гарри.
— Раскаяние, — сказала Гермиона. — Ты должен полностью осознать всё, что совершил. В книге есть специальная сноска. Скорее всего, душевная боль при этом убьёт мага. Так что не думаю, что Волдеморт захочет попробовать.
— Да уж, это вряд ли, — Рон опередил Гарри со следующим вопросом. — Так там сказано, как можно уничтожить хоркрукс?
— Да, — сказала Гермиона, двумя пальцами переворачивая хрупкие страницы, словно они гнили и истекали слизью у неё в руках. — Потому что здесь также есть предупреждение, что каждый хоркрукс должен быть очень хорошо защищён. Если то, что мне удалось узнать из этой книги, правда, то, что Гарри сделал с дневником Риддла — было одним из немногих надёжных способов уничтожить хоркрукс.
— Что, нужно ткнуть его клыком василиска? — спросил Гарри.
— Как нам повезло, что у нас тут — совершенно случайно — скопился приличный запас зубов василиска — сказал Рон, — мы уже голову сломали, куда бы их деть.
— Это не обязательно должен быть клык василиска, — терпеливо объяснила Гермиона. — Нужно что-то настолько разрушительное, чтобы под воздействием этого хоркрукс не смог восстановиться. От яда василиска существует только одно противоядие, и достать его почти невозможно — это…
— слёзы феникса, — кивнул Гарри.
— Совершенно верно, — ответила Гермиона. — Проблема в том, что очень немногие вещества обладают такой же разрушительной силой, как яд василиска, причём все они небезопасны даже для хранения, а уж носить их с собой и вовсе безумие. Нам надо придумать, как решить эту проблему, потому что разбить, разорвать или расплющить хоркрукс невозможно. Нужно привести его в такое состояние, чтобы никакая магия не смогла восстановить.
— Но даже если мы уничтожим вещь, в которой живёт частичка его души, — спросил Рон, — почему она не может вылететь оттуда и найти себе новое пристанище?
— Потому что хоркрукс представляет собой полную противоположность человеческому телу.
Видя, что Гарри и Рон не поняли её последней реплики, Гермиона поспешила пояснить свои слова:
— Вот смотри. Если я сейчас возьму меч и проткну им тебя, Рон, насквозь, твоей душе это не причинит ни малейшего вреда.
— О да. Это меня, конечно, сильно утешит, — ухмыльнулся Рон. Гарри рассмеялся.
— А должно бы, вообще-то! Но я говорю не о том. Просто что бы ни случилось с твоим телом, душа всё равно останется живой и невредимой, — продолжила Гермиона. — С хоркруксом же дело обстоит совсем наоборот. Та часть души, что заперта в нём, полностью зависит от своего вместилища. Чтобы выжить, ей обязательно нужен зачарованный сосуд, без которого она просто исчезнет.
— Да, тот дневник словно бы умер, когда я проткнул его, — заметил Гарри, вспомнив, как чернила хлынули из тетрадки, словно это была кровь, и как жутко кричала умирающая частичка души Волдеморта.
— Поэтому, когда дневник был уничтожен, живущая в нём часть души тоже погибла. Джинни пыталась избавиться от дневника ещё раньше тебя — она ведь выбросила его в туалет, — но этого явно было не достаточно, и он ничуть не пострадал.
— Постой-ка, — нахмурился Рон, — та часть души, что сидела в дневнике, она ведь пыталась подчинить себе Джинни, так? И как же ей это удалось?
— Пока волшебный сосуд невредим, та часть души, что в нём хранится, может иногда вселяться ненадолго в того, кто слишком приближается к её хранилищу. То есть, если ты просто будешь его хранить, ничего не случится, — быстро добавила она, прежде чем Рон успел вставить хоть слово, — я имею в виду эмоциональную близость, духовную связь. Джинни доверила дневнику все тайны своего сердца, и потому стала особенно уязвима для его чар. Беда случится, только если ты слишком привяжешься или станешь зависеть от хоркрукса.