А еще она впервые поняла, что ее бывшие одноклассницы вовсе не были плохими или глупыми. Они просто были другими. И нет их вины, что они сторонились Гермионы. Наверное, Одри права и она и правда много умничает. Но ведь говорить о несерьезном, оказывается, не менее весело.
Утром за завтраком царила атмосфера особенного веселья. В воздухе было разлито ощущение Рождества. Это чувство последовало вслед за детьми в поезд, а затем и на перрон платформы девять и три четверти. Прямо у последнего вагона стояли встречающие. Говард, леди Лонгботтом, Сириус, которого дети знали по фотографиям в прессе, и еще один незнакомый мужчина.
Он словно некогда был крупным и сильным, но резко похудел, одежда на нем висела, выпирали скулы, под глазами залегли тени, даже ладони казались неестественными. Гарри так удивился внешности этого мужчины, что голос Невилла заставил его вздрогнуть.
— Папа?!
Они сделали несколько нерешительных шагов друг к другу, Френк неуклюже развел руки, предлагая сыну его обнять, а уже через секунду мальчик едва не снес отца. Рубашка старшего Лонгботтома стремительно намокала: Невилл не сдерживал слез. Видеть отца здесь, на вокзале… он даже мечтать о таком не мог. И обещание бабушки о лучшем Рождестве стали абсолютно понятны. Это уже лучший день в его жизни.
Увидеть своего сына взрослым было тяжело. Френк помнил его полуторогодовалым малышом, пухлым и улыбчивым. А теперь он не только ходит и разговаривает, но еще и учится, у него есть друзья, увлечения… и он долгие годы ходил к нему в больницу. Где Алиса вела себя как маленький ребенок, в он… он просто ни на что не реагировал.
— Если вы не против, мы сразу домой, — твердо сказала Августа.
— Конечно, — кивнул Говард. — Не забывайте про те магловские таблетки, что я прописал.
Августа кивнула, обняла обоих своих мальчишек и они исчезли в вихре аппарации.
— Невилл забыл чемодан, — улыбался Гарри. — Я напишу ему. Нужно будет передать.
Гарри как-то внезапно стало очень радостно. Невилл не говорил о родителях. Только однажды рассказал другу, но с тех пор избегал этой темы. И Поттеру казалось, что если молчит — значит особенно больно. Гарри тоже молчит только о том, что причиняет боль.
— Привет, — улыбнулся он Крестному. — А мы с тобой тоже обниматься будем?
Сириус, громко расхохотавшись, присел на колено, с радостной улыбкой рассмотрел Гарри, а потом все же потянул на себя:
— Когда-то мы с твоим отцом обнимались всякий раз, когда встречались после пары дней разлуки.
Гарри ответил на объятие. Почему-то с Сириусом было легко. Десяток писем не должны были их так сблизить, писали они друг другу крайне осторожно. Но личная встреча развеяла все опасения друг в друге.
— Твои дядя и тетя согласились терпеть мою наглую рожу на каникулах, — признался Сириус. — Так что поболтаем дома.
— Много же мне придется болтать, — хмыкнул Гарри.
Сундуки разместили на тележках, Одри, с опаской поглядывая на «я твой двоюродный дядя, но можешь звать меня Сириус», делилась с Говардом впечатлениями о школе. А сам Сириус внимательно слушал, как Гермиона, Гарри и Джастин жалуются на бедноту развлечений в школе.
По ту сторону барьера встретились и учтиво поболтали с родителями Гермионы и Джастина, по-магловски обменялись контактами, посоветовали маглам купить особую сову, которая будет служить и не-магам, пожелали удачи и разошлись в разные стороны.
— Свяжемся через зеркало! — Гермиона садилась в просторный седан.
Джастин вежливо здоровался с водителем и школьным друзьям махал более сдержанно. Компания, более тесно связанная с магией, усаживалась в старинный на вид автомобиль.
— Я поведу, — уверенно кивнул Лестрейндж.
Сириус подкинул ключи и Говард, их спокойный и даже скучный Говард, поймал связку, будто они с Сириусом были героями какой-то комедии. Автомобиль был старым, представительного вида, черный и даже скучный… если бы не нарисованный на бампере скелет в бандане с бас-гитарой.
— Это твоя машина? — догадался Гарри.
— Почти. Была моего дяди, — хмыкнул Сириус. — Я только изменил рисунок.
Когда открылся багажник, Гарри заподозрил неладное. Какой-то он большой для такой машины. А потом они сели втроем на заднем сиденье так, будто это широкий диван в гостиной.
— Это волшебная машина, — заметил недоумение крестника Сириус. — Раньше у многих магов были такие. Незадолго до первой магической войны их, в некотором роде, запретили.
— То есть мы нарушаем закон? — уточнил Гарри.