Но долго немая сцена «прибежавший ребёнок — настороженные солдаты» длится не могла, и вот одна особо наглая особа из отряда, наконец, отмерла и начала действовать в собственном неповторимом стиле, «оторва наглая» называемом.
— Ты кто? — Спросила она мальчика, беспардонно тыкая в него пальцем.
Гарри от этакого нахрапа несколько потерялся и только и смог, что представился — Я Гарри — только и смог сказать он. Потом под громкую и своевременную руладу желудка смелости набрался и спросил — А можно мне хотя бы хлеба у вас и так всего полно, пожалуйста — Сказало, но и посмотрел на всех зашуганными, а ещё отчаянными от голода глазами.
Отчего Майя Ортис, а это именно она первой заговорила с мальчиком, несколько потерялась, как и остальные, впрочем, тоже. ТАКИХ детей они могли бы встретить где-нибудь на окраине цивилизации, в бандитских городах, тех немногих, что ещё не прикрыли. Ещё, возможно, на некоторых независимых колониях, но никак не здесь! В колыбели человеческой цивилизации! Где любой, даже самый захудалый сирота выглядит кратно лучше, чем этот захудалый сирота. Уж пол-отряда об этом знает совершенно точно. Личный опыт, как говорится, он такой весьма достоверный.
Да что и говорить, правительство нашло, что делать даже с идейными беспризорниками, такими как Мая Ортис. Что, глядя на мальчика и сравнивая с собой в его возрасте, на миг погрузилась в воспоминания. Как она всё своё детство провела исключительно на улицах южных стран, как ходила в школу, потом и в институт, как её иногда (каждый раз, когда было надо) ловили медики, проявляя море креатива во время ежегодных медосмотров, и как спорила за лучшие места для ночлега, и как объедалась в любимой закусочной до отвала. Сытая была жизнь, была и школа, и веселье, и даже посильная и доступная работа, и даже кредит на 30 лет под смехотворные 0,5 %. Ну вот дешевле было государству так заморочиться, чем убытки от детской преступности иметь. Да и не всем детям такая сладкая житуха была доступна, хоть одна тройка — и детский дом говорил им вежливое «здрасте». Мая, кстати, однажды туда попала на полгода, потом снова уйти смогла. Аж улыбнулась от нахлынувших воспоминаний, как махала всем тогда ручкой. Но от этого и сейчас на мальчика, глядя с расползающейся улыбкой, в себя она первой пришла.
— Отчего же нельзя, можно, конечно. — Заговорила она — и хлеба, и мяса, и салат, и кто-нибудь отвисните наконец! Налейте ребёнку сока! — Окончательно пришла она в себя, а затем увидела возможность для грандиозного подкола несколько жестковатого, возможно, но уж очень ей так сделать захотелось, подошла к Шепарду и этак на ухо и шёпотом, но так чтоб все, кому надо, и не надо, слышали. — Т-с-с, командор — это твой сын?
А Шепард, будто понимая, какое «чудовище» медленно сейчас поднимет голову, устало, сдержанно и смущённо пытаясь отвертится и понимая, что бесполезно ответил — Я… лейтенант, Я только лейтенант, а не командор и…
— Ну хорошо, хорошо, лейтенант так лейтенант. — Взмахнула руками эта… женщина. — Но всё же ответьте, кто это, когда вы успели? — спросила уже вовсе не дама, а тролль 99 левела.
Иногда Шепард жалел, что взял её в отряд подрывником и вторым заместителем, вовремя не заметив по-настоящему взрывной и оторванный характер этой дамочки. Ведь берегов эта особа почти не видела, ровно как и званий с рангами. Жертвой её приколов с одинаковой вероятностью мог стать любой, пожалуй, что только высший командный состав она не трогала. Впрочем, Джон был убеждён, пока не трогала, ведь как в званиях подрастёт, так и генералам от неё достанется. А то, что всё так и случится, лейтенант был уверен абсолютно. Чудовищная эффективность в работе крепче любых цепей удерживала её от вылета с позором. Угроза которым, впрочем, никого от его острого языка ещё не спасла.
Вот и сейчас всё было точно так же, предвкушая представление, всё вокруг «авансом» начали хихикать. «Сейчас начнётся, блин» — подумал Шепард. — «И ведь как тонко чувствует ситуацию эта зараза» — мелькнуло у него в голове оттого, что момент для троллинга был просто идеальный. Что бы он сейчас ни сказал, материала для приколов будет очень много. А жадная до слухов, сплетен и шуток мадам не раз потвердила, пользоваться она этим материалом умеет, любит и делает это великолепно.
Тем не менее сдаваться просто так Джон не собирался и попытался хоть как-то спасти и прояснить ситуацию. С этой целью он обратился к мальчику, которого, конечно же, сразу узнал. Но вот что он делает в его доме здесь, на земле, в десятках парсеков от планеты Элизиум, где они встретились, понять не мог.