Человек, случайно оказавшийся за дверями Большого зала, вполне мог подумать, что там произошел взрыв – так заорали за столом «Гриффиндора». Гарри, Рон и Гермиона ликовали вместе со всеми, а Невилл, от потрясения белый, исчез – столько народу бросилось его обнимать. Он еще ни разу не получал для своего колледжа ни одного балла. Гарри, не переставая вопить, ткнул Рона под ребра и показал на Малфоя – тот остолбенел в ужасе, будто на него наложили полный телобинт.
– И это означает, – провозгласил Думбльдор, перекрывая невообразимый гвалт, ибо и «Хуффльпуфф», и «Вранзор» торжествовали падение «Слизерина», – что нам пора сменить декорации.
Он хлопнул в ладоши. В мгновение ока зеленые драпировки сменились алыми, а серебро – золотом; огромная слизеринская змея исчезла, и ее место занял могучий гриффиндорский лев. Злей с жутковатой натянутой улыбкой пожимал руку профессору Макгонаголл. Он перехватил взгляд Гарри, и тот сразу понял, что любви к нему у Злея не прибавилось ни на йоту. Но Гарри не тревожился. Казалось, в следующем году все будет нормально – нормально по меркам «Хогварца», естественно.
То был лучший вечер в жизни Гарри – лучше выигрыша в матче, и лучше Рождества, и лучше нокаутирования горного тролля… Он никогда ни за что не забудет этот вечер.
Гарри и не помнил, что еще должны объявить результаты экзаменов, но их объявили. К великому удивлению и Гарри, и Рона, они оба сдали довольно неплохо, а Гермиона, разумеется, оказалась лучшей среди первоклассников. Даже Невилл переполз в следующий класс: хорошая оценка по гербологии перевесила чудовищную по зельеделию. Все рассчитывали, что из школы вышвырнут Гойла, который был столь же туп, сколь и гнусен, однако и он все сдал. Обидно, но, как сказал Рон, даже в мечтах не стоит наглеть.
И вот гардеробы вдруг опустели, вещи сложились в сундуки, жабу Невилла изловили в углу туалета, а ученикам раздали напоминания о запрете колдовать на каникулах («Я всякий раз надеюсь, что про них забудут», – грустно вздохнул Фред Уизли). Огрид рассадил первоклассников по лодкам и переправил через озеро; они уселись в «Хогварц-экспресс», болтая и смеясь, а пейзаж за окном становился все зеленее и опрятнее; жуя всевкусные орешки, они проезжали мугловые городки; снимали колдовские одежды и натягивали куртки; и вот наконец подъехали к платформе девять и три четверти на вокзале Кингз-Кросс.
С платформы они выходили довольно долго. Морщинистый контролер пропускал через турникет по двое-трое, чтобы не привлекать лишнего внимания: вот бы испугались муглы, если б все вывалились из стены оравой.
– Приезжайте к нам летом обязательно, вы оба, – сказал Рон друзьям. – Я пришлю сову.
– Спасибо, – ответил Гарри. – У меня будет хоть что-то приятное впереди.
Друзья медленно шли к воротам в мугловый мир, а однокашники торопливо обгоняли их на ходу. Некоторые кричали:
– Пока, Гарри!
– Увидимся, Поттер!
– По-прежнему знаменитость, – ухмыльнулся Рон.
– Только не среди родных, уверяю тебя, – сказал Гарри.
Они втроем прошли в ворота.
– Вот он, мам, вот, смотри!
Это пропищала Джинни Уизли, младшая сестра Рона, но показывала она вовсе не на брата.
– Гарри Поттер! – верещала она. – Смотри, мам! Я вижу…
– Тихо, Джинни, не кричи. И показывать пальцем некрасиво.
Миссис Уизли им улыбнулась:
– Интересный был год?
– Очень, – ответил Гарри. – Спасибо за помадку и свитер, миссис Уизли.
– Не стоит, милый, пустяки.
– Готов, ты?
Это произнес дядя Вернон – как всегда багроволицый, как всегда усатый, как всегда возмущенный наглостью Гарри: гляньте на него, тащит огромную клетку с совой по вокзалу, а тут обычные, нормальные люди ходят. Позади стояли тетя Петуния и Дудли – похоже, перепуганные.
– Вы, должно быть, родственники Гарри! – сказала миссис Уизли.
– В некотором роде, – буркнул дядя Вернон. – Поторопись, парень, не весь же день нам тут торчать. – И ушел.
Гарри задержался попрощаться с Роном и Гермионой.
– Значит, увидимся летом.
– Желаю тебе… э-э… хорошо отдохнуть. – И Гермиона неуверенно поглядела вслед дяде Вернону – бывают же такие феноменальные грубияны.
– Ой, уж я постараюсь, – ответил Гарри, и друзья удивились, увидев, что по его лицу расползается торжествующая улыбка. – Они-то не знают, что нам нельзя колдовать дома. Мы с Дудли славно позабавимся этим летом…