— О, Гарри, мы были уверены, что ты… Дамблдор так волновался…
— Вся школа только об этом и говорит, — сообщил Рон. — Что же там на самом деле произошло?
Это был один из тех редких моментов, когда настоящая история оказывается ещё более странной и причудливой, чем слухи. Гарри рассказал им все: о Квиррелле, Зеркале, Камне и Волдеморте. Рон и Гермиона были очень хорошими слушателями — они ахали в правильных местах, а когда Гарри рассказал им, что было под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула.
— Так Камня больше нет? — заключил Рон. — Теперь Фламели просто умрут?
— Я тоже это спросил, но Дамблдор думает, что… как это… «для высокоорганизованного ума смерть — это всего лишь ещё одно большое приключение».
— Я всегда говорил, что он сумасшедший, — сказал Рон, восхищаясь бесшабашностью своего кумира.
— А что было с вами? — спросил Гарри.
— Ну, я вернулась без проблем, — начала рассказывать Гермиона. — Привела в чувство Рона… это заняло некоторое время… и мы как раз бежали наверх, в совятню, чтобы послать весточку Дамблдору, но на выходе встретили его самого — он уже обо всем знал. Он только спросил «Гарри пошел за ним, верно?» и ринулся на третий этаж.
— Как ты думаешь, он знал, что ты это сделаешь? — сказал Рон. — Послал тебе Плащ отца и все такое?
— Ну знаете, — взорвалась Гермиона, — если это так… то есть, это было бы ужасно… ты ведь мог погибнуть.
— Нет, это не так, — задумчиво сказал Гарри. — Он странный человек, этот Дамблдор. Я думаю, он хотел мне дать что-то вроде шанса. Знаете, мне кажется, он на самом деле знает обо всем, что здесь происходит. По-моему, он вполне догадывался, что мы попытаемся это сделать, и вместо того, чтобы остановить, подготовил нас к этому. Вряд ли я случайно обнаружил, как работает это зеркало. Скорее он думал, что у меня есть право встретиться с Волдемортом, если я буду к этому готов…
— Ага, Дамблдор псих, это точно, — гордо заключил Рон. — Слушай, как хочешь, но к завтрашнему празднику по случаю окончания учебного года ты должен быть на ногах. Очки, правда, подсчитаны, и выиграл Слизерин… и последнюю игру в Квиддитч ты пропустил — без тебя нас разгромили ребята из Рэйвенкло… но еда должна быть хорошей.
В этот момент вмешалась мадам Помфри.
— Вы здесь уже почти пятнадцать минут, теперь МАРШ ОТСЮДА! — строго приказала она.
После ночи хорошего сна Гарри почувствовал себя почти нормально.
— Я хочу пойти на праздник, — сказал он мадам Помфри, пока она наводила порядок среди множества коробок со сладостями. Я ведь могу, правда?
— Профессор Дамблдор говорит, что тебе разрешено пойти, — сухо сказала она, хотя, судя по её тону, профессор Дамблдор просто не понимал, насколько это рискованно. — У тебя ещё посетитель.
— О, хорошо, — сказал Гарри. — Кто?
Не успел он это сказать, как в дверь боком протиснулся Хагрид. Как обычно, находясь в помещении, Хагрид выглядел чрезмерно большим. Он сел возле Гарри, взглянул на него, и зарыдал.
— Это… все… моя… ужасная… ошибка! — всхлипнул он, закрыл лицо руками. — Это я рассказал этому дьявольскому отродью, как обойти Пушка. Я рассказал ему! Это было единственное, чего он не знал, и я рассказал ему! А ты мог погибнуть! И всё из-за драконьего яйца! Больше никогда не буду пить! Меня вообще надо уволить и отправить к магглам!
— Хагрид! — позвал его Гарри, потрясённый тем, что Хагрид весь сотрясается от горя и раскаяния, и большущие слёзы капают ему на бороду. — Хагрид, он все равно бы это как-нибудь узнал, ведь речь идёт о Волдеморте, он узнал бы, даже если бы ты ничего ему не рассказал.
— Ты мог погибнуть! — продолжал всхлипывать Хагрид. — И не называй его по имени!
— ВОЛДЕМОРТ! — проорал Гарри, и Хагрид так опешил, что перестал плакать. — Я видел его, и я называю его по имени. Пожалуйста, Хагрид, успокойся, мы спасли Камень, он уничтожен, и Волдеморт больше не сможет им воспользоваться. Возьми лучше шоколадную лягушку, у меня их много…
Хагрид вытер нос тыльной стороной ладони и сказал:
— Хорошо, что напомнил. Я ведь тоже тебе кое-что принес.
— Надеюсь, это не сэндвич с мясом горностая, а? — встревожился Гарри, и Хагрид, наконец, улыбнулся.
— Не. Дамблдор вчера специально дал мне выходной на это. По правде говоря, вместо этого он должен был бы меня уволить… неважно, вот, возьми.
Это был красивый альбом в кожаном переплете. Сгорая от любопытства, Гарри открыл его. Он был полон фотографий волшебников. И с каждой страницы ему улыбались и махали его мама и папа.
— Послал сову всем школьным друзьям твоих родителей с просьбой прислать фотографии… я знал, что у тебя нет ни одной… тебе нравится?
Гарри не мог выдавить ни слова, но Хагрид все понял.
Этим вечером Гарри проделал весь свой путь на заключительный пир в одиночку. Он задержался из-за мадам Помфри, непреклонно настаивающей на последней проверке, поэтому к его приходу Главный Зал был уже почти полон. Он был декорирован в цвета Слизерина — серебристо-зеленые, — выигрывавшего Кубок Школы уже седьмой год подряд. Огромное знамя с изображением змеи Слизерина покрывало стену за преподавательским столом.
Когда Гарри вошел, сначала воцарилась тишина, после чего все разом заговорили. Он втиснулся на свое место между Роном и Гермионой за столом Гриффиндора и постарался не обращать внимания на то, что остальные встают со своих мест, чтобы взглянуть на него.
К счастью, в этот момент прибыл Дамблдор. Шум тут же стих.
— Вот и прошел ещё один год! — радостно сообщил Дамблдор. — И я хочу немного надоесть вам старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим свои зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был!
Надеюсь, ваши головы теперь немножко полнее, чем год назад… и у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года…
А теперь, как я понимаю, пришло время вручения школьного кубка, и места расположились так: на четвертом месте находится Гриффиндор с тремястами двенадцатью очками, на третьем — Хаффлпаф с тремястами пятьюдесятью двумя, Рэйвенкло заработал четыреста двадцать шесть, а Слизерин — четыреста семьдесят два.
Шквал радостных возгласов и аплодисментов пронесся по столу Слизерина. Гарри увидел, как Драко Малфой стучит своим кубком по столу.
Это было тошнотворное зрелище.
— Да, да, молодцы, Слизерин, — сказал Дамблдор. — Тем не менее, последние события тоже должны быть учтены.
Воцарилась полная тишина. Улыбки слизеринцев слегка увяли.