С этими словами старичок обнял мистера Дэрсли за талию, а затем удалился.
Мистер Дэрсли словно прирос к месту. С какой стати совершенно незнакомому человеку вздумалось с ним обниматься! Более того, незнакомец, как ему показалось, обозвал его каким-то магглом, что бы там ни означало это словцо. В полном замешательстве мистер Дэрсли поспешил к машине, сел за руль и выехал в направлении дома, успокаивая себя тем, что все случившееся было лишь плодом его воображения. Никогда до этого у мистера Дэрсли не возникало подобных мыслей, поскольку к воображению он относился крайне неодобрительно.
Первое, что он увидел на повороте к дому номер четыре, была та самая утренняя полосатая кошка, что, следует заметить, отнюдь не улучшило его настроения. Теперь кошка сидела на каменной стене, опоясывавшей сад. Мистер Дэрсли не сомневался, что это была та самая кошка — у нее был точно такой же рисунок вокруг глаз.
— Брысь! — громко спугнул ее мистер Дэрсли.
Однако кошка и не шелохнулась, а только метнула на мистера Дэрсли строгий взгляд. Неужели все кошки так себя ведут, подумал мистер Дэрсли. Стараясь успокоиться, он вошел в дом, все еще исполненный решимости ничего не рассказывать жене.
Миссис Дэрсли провела обычный день, полный приятных хлопот. За ужином она рассказала мужу о том, что у миссис Ближайшей Соседки были серьезные проблемы с дочерью, и что Дадли научился говорить новое слово («не буду!»). Мистер Дэрсли старался вести себя, как ни в чем не бывало. Когда Дадли уложили спать, мистер Дэрсли перешел в гостиную, и как раз вовремя, чтобы успеть прослушать вечерние новости:
«И в завершение нашего выпуска — о странном поведении сов на территории всей страны, о чем в течение целого дня сообщали любители птиц. Хотя совы, как правило, охотятся по ночам, и их едва ли можно увидеть в дневное время, с самого рассвета сотни людей видели этих птиц, летавших в разных направлениях. Эксперты не в состоянии объяснить, почему совы неожиданно изменили своим привычкам. — Тут диктор позволил себе улыбнуться. — Весьма загадочное происшествие. А теперь мистер МакГуффин расскажет нам о погоде. Как, по-твоему, Джим, не ожидается ли сегодня вечером новых обильных осадков в виде сов?»
«Насчет этого ничего не могу сказать, Тэд, — принял эстафету метеоролог. — Но сегодня себя странно вели не только совы. Я весь день получал сообщения от телезрителей из самых различных уголков страны — из Кента, Йоркшира, Данди — о том, что вместо обещанного вчера дождя у них прошел настоящий звездопад! Похоже, население уже празднует Пороховую Ночь — рановато, ребята, праздник наступит только на следующей неделе! Что же касается сегодняшнего вечера, то ливень я вам обещаю».
Мистер Дэрсли прирос к креслу. Звездопад по всей Британии? Совы, порхающие средь бела дня? Повсюду загадочные личности в мантиях? И это перешептывание, упоминание имени Поттеров…
Миссис Дэрсли внесла в гостиную две чашки чая. Скрывать дальше не имело смысла. Рассказать хоть что-то все же придется. Мистер Дэрсли нервно откашлялся.
— М-м… Петунья, дорогая… ты ведь в последнее время не получала никаких известий от своей сестры?
Как он и ожидал, упоминание о сестре потрясло и рассердило миссис Дэрсли, что было неудивительно — ведь игра в то, что никакой сестры нет, вошла у них в привычку.
— Нет, — резко ответила она. — А почему ты спрашиваешь?
— В новостях сегодня упоминали о странных происшествиях, — пролепетал мистер Дэрсли. — Какие-то совы, звездный дождь… а по городу весь день разгуливают люди странного вида…
— Ну и что? — вскинулась миссис Дэрсли.
— Видишь ли, я просто подумал… возможно, это как-то связано с этими… ты понимаешь, о ком я… с такими, как ее племя.
Миссис Дэрсли пила чай маленькими глотками, поджав губы. Мистер Дэрсли прикинул, хватит ли у него решимости признаться ей, что он слышал, как упоминали фамилию Поттер. И понял, что не хватит. Вместо этого он спросил, как бы между прочим:
— Кстати, их сын — он ведь того же возраста, что и Дадли?
— Думаю, да, — чопорно проговорила миссис Дэрсли.
— Я что-то не припомню его имени… Говард, кажется?
— Гарри. На мой вкус, пошлое, заурядное имя.
— Да, конечно, — согласился с женой мистер Дэрсли, хотя внутри у него при этом все оборвалось. — Так и есть.
По пути в спальню мистер Дэрсли больше не касался этой темы. Пока миссис Дэрсли совершала в ванной вечерние гигиенические процедуры, мистер Дэрсли неслышно подошел к окну спальни и выглянул в сад. Кошка по-прежнему сидела на каменной стене и всматривалась в темноту переулка, словно кого-то поджидала.
Не разыгралось ли у него воображение? Неужели все это и впрямь было каким-то образом связано с Поттерами? Если это так… если выплывет наружу, что они состоят в родстве с этими… едва ли он смог бы пережить такое.
Супруги Дэрсли улеглись в постель. Миссис Дэрсли сразу заснула, а мистер Дэрсли долго лежал с открытыми глазами, перебирая в памяти события прошедшего дня. Последней, греющей душу мыслью, посетившей его перед тем, как окончательно заснуть, была мысль о том, что даже если Поттеры и замешаны во всем случившемся, у них нет никаких причин впутывать в это мистера и миссис Дэрсли. Поттерам было отлично известно, что именно супруги Дэрсли думают о них и им подобных… Он не представлял себе, каким образом они с Петуньей могли бы оказаться втянутыми во что-либо сомнительное. Мистер Дэрсли сладко зевнул и повернулся на другой бок. Нет, их это никак не коснется…
Если бы он знал, как сильно заблуждался!
Мистер Дэрсли медленно погружался в тревожный сон, чего нельзя было сказать о кошке, которая все так же восседала на каменной стене, не проявляя никаких признаков сонливости. Кошка была неподвижна, как статуя, и не отводила немигающего взгляда от дальнего угла переулка. Она и ухом не повела, когда на соседней улице хлопнула дверца автомобиля; не заставили ее вздрогнуть и две совы, промчавшиеся над самой ее головой. Дело шло уже к полуночи, когда кошка, наконец, впервые шевельнулась.
На дальнем углу — том самом, куда был обращен ее пристальный взгляд, — появился человек столь внезапно и бесшумно, словно вырос из-под земли. Кошка повела хвостом и прищурилась.
Таких диковинных персон в Вечнозеленом Тупике отродясь не видывали. Он был высок, худ и очень стар, о чем свидетельствовало серебро его волос и бороды, настолько длинных, что их можно было заправить за пояс. Одет он был в длинную мантию, лиловый дорожный плащ, полы которого волочились по земле, и башмаки на высоких каблуках, с пряжками. Его светло-голубые глаза ярко поблескивали из-за полумесяцев очков, а длинный искривленный нос был, по-видимому, когда-то сломан по крайней мере в двух местах. Звали этого человека Альбус Дамблдор.
Судя по всему, Альбус Дамблдор совершенно не осознавал, что в этом переулке ни он сам, ни его имя, ни его башмаки никак не могли рассчитывать на радушный прием. Он был занят тем, что пытался отыскать что-то в карманах своего дорожного плаща. Однако, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, он вдруг поднял глаза и посмотрел на кошку, все так же следившую за ним с противоположного конца Вечнозеленого Тупика. Как ни странно, вид этой кошки весьма позабавил его.
— Мне следовало бы догадаться, — усмехнулся он.
Наконец, его поиски увенчались успехом, и он извлек из внутреннего кармана небольшую вещицу, напоминавшую серебряную зажигалку. Откинув крышку «зажигалки», он поднял ее высоко вверх и щелкнул. Послышался легкий хлопок, и ближайший уличный фонарь погас. Еще один щелчок — и следующий фонарь погрузился во тьму. Эту процедуру Дамблдор проделал двенадцать раз, пока во всем переулке вовсе не осталось огней, кроме двух крошечных точек, светившихся вдалеке. Этими точками были глаза наблюдавшей за ним кошки. Если бы теперь кто-нибудь и выглянул в окно, пусть даже остроглазая миссис Дэрсли, никому из них не удалось бы рассмотреть то, что происходило под окнами на тротуаре. Опустив Светогаситель во внутренний карман дорожного плаща, Дамблдор направился к дому номер четыре, уселся на каменную стену рядом с кошкой и мгновение спустя заговорил, не глядя на нее: