«Поттер умеет говорить на серпентарго, – сообщил ученик четвертого класса Драко Малфой. – Пару лет назад у нас в школе случались таинственные нападения на учащихся, и большинство считало, что за этим стоит Поттер. Мы однажды видели, как он взбесился в Клубе дуэлянтов и натравил на одного мальчика змею. Правда, тогда дело замяли. А потом он и с оборотнями дружбу водил, и с гигантами. Мы все думаем, он на что угодно пойдет ради власти».
Змееустость, способность разговаривать со змеями, с незапамятных времен принято относить к черной магии. И действительно, самый знаменитый змееуст нашего времени – не кто иной, как Сами-Знаете-Кто. Один из членов Лиги защиты от сил зла, пожелавший остаться неизвестным, заявил в беседе с нашим корреспондентом, что считает всякого колдуна, обладающего способностью изъясняться на серпентарго, «подлежащим тщательной проверке». Помимо этого, он сказал: «Лично я к тем, кто общается со змеями, отношусь с огромным подозрением. Известно, что змей нередко используют в самых страшных заклинаниях черной магии. Исторически сложилось, что в сознании людей змеи ассоциируются с величайшими злодеями». И соответственно «те, кто водит дружбу с оборотнями и гигантами, скорее всего, обладают выраженной склонностью к жестокости».
Альбусу Думбльдору непременно следует рассмотреть вопрос о том, может ли Гарри Поттер участвовать в Тремудром Турнире. Кое-кто опасается, что Поттер, в своем отчаянном стремлении выиграть Турнир, третье испытание которого состоится сегодня вечером, может прибегнуть к черной магии.
– Ну вот и до меня добрались, – беспечно сказал Гарри, сворачивая газету.
За слизеринским столом над ним вовсю потешались Малфой, Краббе и Гойл. Они смеялись, стучали пальцами по лбу, гротескно изображали психов и показывали языки, пародируя змей.
– А как она узнала, что у тебя на прорицании заболел шрам? – спросил Рон. – Ее же там не было, она же никак не могла…
– Я открыл окно, – вспомнил Гарри, – мне было нечем дышать.
– Это же на вершине Северной башни! – воскликнула Гермиона. – А она услышала во дворе?
– Вообще-то это ты собиралась выяснить про волшебные способы подслушивания! – огрызнулся Гарри. – Вот ты и скажи, как она это делает!
– Я пыталась! – закричала Гермиона. – Но я… но…
Лицо ее внезапно заволокла отрешенная задумчивость. Гермиона медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
– Ты чего? – нахмурился Рон.
– Да, – выдохнула Гермиона.
Она еще раз провела пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, точно разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумленно переглянулись.
– У меня идея, – уставившись в пространство, сообщила Гермиона. – Кажется, я знаю… потому что так никто не увидел бы… даже Хмури… И так она могла оказаться на подоконнике… но ей же нельзя… точно не разрешено… Так, кажется, мы ее поймали! Я только на пару секунд в библиотеку – чтоб уж наверняка!
С этими словами Гермиона подхватила рюкзак и стремглав вылетела из Большого зала.
– Эй! – завопил ей вслед Рон. – У нас экзамен по истории магии через десять минут! Вот это да, – пробормотал он, поворачиваясь к Гарри, – как же она ненавидит эту Вритер, даже начало экзамена готова пропустить… А ты что будешь делать у Биннза? Опять читать?
Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от экзаменов, он обычно сидел на задней парте и рылся в книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
– Наверно, – ответил Гарри, но тут к нему подошла профессор Макгонаголл.
– Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за Большим залом, – объявила она.
– Но испытание только вечером! – И Гарри от испуга, что перепутал время, уронил на себя омлет.
– Мне это известно, Поттер, – сказала профессор Макгонаголл. – Но, видите ли, на последнее испытание приглашены семьи чемпионов. Так что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
Она ушла. Гарри, разинув рот, посмотрел ей вслед.
– Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? – тупо спросил он у Рона.
– Откуда я знаю? – ответил Рон. – Гарри, мне пора бежать, а то я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся.
Гарри доедал в постепенно пустевшем зале. Он видел, как Флёр, встав из-за стола «Вранзора», вместе с Седриком направилась в комнату позади Большого зала. Они исчезли за дверью. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри сидел за столом. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него нет – во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать, размышляя, не пойти ли в библиотеку поискать еще какие-нибудь заклятия, как вдруг дверь комнаты отворилась, и оттуда высунулась голова Седрика: