«Вещие сестрички» взошли на сцену под восторженный гром аплодисментов. Музыканты были в чёрных, художественно порванных и не везде зашитых мантиях и с великолепными патлами. Они взялись за инструменты, и Гарри, который был так захвачен зрелищем, что почти забыл, что должно произойти, вдруг осознал, что фонари на столах погасли, а остальные Чемпионы и их партнёры поднимаются на ноги.
— Пошли! — зашипела Парвати. — Мы должны танцевать!
Вставая, он конечно же запутался в мантии. «Вещие сестрички» взяли низкую, траурную ноту. Гарри ступил на ярко освещённый танцпол, избегая чужих взглядов (он заметил, что Шеймус и Дин машут ему и хохочут), а в следующий миг Парвати схватила его руки, уложила одну себе на талию, а другую крепко зажала в ладони.
— Могло быть и хуже, — подумал Гарри, кружась на месте (Парвати вела). Он продолжал смотреть поверх голов, и вскоре зрители высыпали на площадку, так что Чемпионы не были больше в центре внимания. Невилл и Джинни танцевали неподалеку — Гарри заметил, что Джинни часто морщилась — это Невилл наступал ей на ногу — а Дамблдор вальсировал с мадам Максим. Он казался ужасно маленьким рядом с ней, потому что верх его остроконечной шляпы едва доставал ей до подбородка. Однако для женщины своих размеров она двигалась очень грациозно. Хмури хромал в паре с профессором Синистрой, которая нервно следила за его деревянной ногой.
— Симпатичные носки, Поттер, — прорычал Хмури, поравнявшись с Гарри — его волшебный глаз мог видеть сквозь мантии.
— А… да, Добби — домовой связал их для меня, — улыбнулся Гарри.
— Он такой ужасный! — прошептала Парвати, когда Хмури утанцевал дальше. — Я думаю, что такие волшебные глаза надо запрещать!
Гарри с облегчением услышал последнюю, дребезжащую ноту волынки. «Вещие сестрички» остановились, и аплодисменты снова наполнили зал. Гарри моментально отпустил Парвати:
— Пошли посидим?
— Ой, какая классная песня! — воскликнула Парвати, когда «Вещие сестрички» завели новую мелодию, гораздо быстрее предыдущей.
— А мне не нравится, — солгал Гарри, и повел её с площадки, мимо Фреда и Анджелины, которые отплясывали так неистово, что люди вокруг них в страхе сторонились, к столу где сидели Рон и Падма.
— Как дела? — спросил Гарри у Рона, присаживаясь и открывая бутылку Ирисэля.
Рон не ответил. Он не отрываясь смотрел на Гермиону и Крама, которые танцевали неподалеку. Падма сидела скрестив руки, отбивая ногой ритм. Время от времени она бросала на Рона раздражённый взгляд, но Рон не обращал на неё ни малейшего внимания. Парвати села по другую сторону от Гарри, тоже скрестила руки, и буквально через минуту её пригласил мальчик из Бобатона.
— Ты не возражаешь, Гарри? — сказала Парвати.
— Что? — переспросил Гарри, наблюдая за Чо и Седриком.
— А, не важно, — огрызнулась Парвати и ушла с мальчиком из Бобатона. Когда песня закончилась, она не вернулась.
На пустой стул Парвати присела Гермиона. Её лицо слегка порозовело от танцев.
— Привет, — сказал Гарри. Рон промолчал.
— Жарко, правда? — спросила Гермиона, обмахиваясь ладонью. — Виктор ушел за напитками.
Рон уничижающе взглянул на неё. — Виктор? — произнёс он. — Он ещё не попросил называть его Вики?
Гермиона удивлённо посмотрела на Рона: — Что с тобой?
— Если ты не знаешь, — зло сказал Рон, — я тебе не скажу!
Гермиона уставилась на него, потом перевела взгляд на Гарри, который пожал плечами.
— Рон, что…?
— Он же из Дурмштранга! — заорал Рон. — Он же выступает против Гарри! Против Хогвартса! А ты — ты… — Рон явно пытался подобрать достаточно меткие слова, чтобы описать преступление Гермионы, — братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
Гермиона открыла рот.
— Не будь таким идиотом! — придя в себя произнесла она. — С врагом! Скажи честно, кто больше всех радовался, когда он приехал? Кто хотел взять у него автограф? У кого в спальне стоит его статуэтка?
Рон проигнорировал её тираду.
— Небось, он пригласил тебя, когда вы были в библиотеке?
— Да, именно там, — сказала Гермиона, краснея. — И что?
— Каким образом — ты пыталась заставить его вступить в зад?
— Нет, не пыталась! Если тебе ОЧЕНЬ хочется знать, он — он сказал, что приходил в библиотеку каждый день, чтобы поговорить со мной, но не мог набраться смелости!