Слегка нахмурившись, он ткнул мысли в чаше кончиком волшебной палочки. Тотчас же из чаши поднялась фигура полной, хмурящейся девушки лет шестнадцати, которая тут же начала вертеться вокруг собственной оси, не вытаскивая ног из чаши. Она не обратила никакого внимания ни на Гарри, ни на профессора Дамблдора. Когда она заговорила, её голос звучал так же гулко, как голос Снейпа, как будто он доносился из глубины чаши: — Он наложил на меня проклятье, профессор Дамблдор, а я ведь просто пошутила, сэр. Я только сказала ему, что видела, как он целовалcя c Флоренc за теплицами в прошлый четверг…
— Но зачем, Берта, — печально сказал Дамблдор, взглянув на молча вращающуюся девушку, — зачем ты следила за ним?
— Берта? — прошептал Гарри, взглянув на девушку. — Это… Это — Берта Джоркинс?
— Да, — ответил Дамблдор, опять тыкая палочкой в мысли в чаше, возвращая туда Берту, после чего мысли снова стали серебристыми и непрозрачными, — это была Берта, какой я помню её, когда она ещё училась в школе.
Серебристый свет от Думоотвода осветил лицо Дамблдора, и Гарри внезапно заметил, насколько он стар. Гарри, конечно, всегда сознавал, что Дамблдор пожилой человек, но как-то никогда не считал его стариком.
— Да, Гарри, — тихо произнёс Дамблдор, до того, как ты потерялся в моих мыслях, ты хотел мне что-то сказать?
— Да, — начал Гарри, — профессор, я был в классе Прорицания и я… я… заснул…
Он остановился на минутку, ожидая, что Дамблдор пожурит его, но вместо этого Дамблдор сказал: — Ну, это — понятно, продолжай.
— Ну вот, и мне приснился сон, — сказал Гарри, — сон о Лорде Волдеморте. Он пытал Червехвоста… Вы знаете кто такой Червехвост?
— Да, я знаю, — быстро сказал Дамблдор, — продолжай, пожалуйста.
— Волдеморт получил сову. Он сказал что-то вроде того, что ошибку Червехвоста исправили. Он сказал, что кто-то умер. Потом он сказал, что не скормит Червехвоста змее — у его кресла лежала змея. Он сказал… он сказал, что вместо него он скормит змее меня. А потом он сотворил на Червехвосте заклятье Круциатус… и у меня заболел шрам, — закончил свой рассказ Гарри, — он так сильно болел, что я проснулся.
Дамблдор молча смотрел на него.
— А… вот и всё, — сказал Гарри.
— Так, — проговорил Дамблдор, — так, так… А скажи мне, Гарри, у тебя болел шрам когда-нибудь ещё в течение этого года, кроме того раза, когда ты проснулся от боли прошлым летом?
— Нет… Я… А откуда вы знаете, что прошлым летом я проснулся от боли в шраме…? — ошарашенно спросил Гарри.
— Ты не единственный человек, который переписывается с Сириусом, — ответил Дамблдор, — мы обмениваемся совами с тех пор, как он покинул Хогвартс в прошлом году. И именно я посоветовал ему спрятаться в горной пещере, как в самом безопасном месте.
Дамблдор вскочил на ноги и начал ходить взад и вперёд позади стола. Время от времени он прикладывал к виску волшебную палочку, вытаскивал очередную сверкающую серебряную мысль и опускал её в Думоотвод. Мысли в Думоотводе завертелись так быстро, что Гарри никак не удавалось что-нибудь в нём разглядеть. Содержимое Думоотвода превратилось в разноцветную смесь.
Через несколько минут Гарри тихо позвал: — Профессор!
Дамблдор остановился и взглянул на Гарри.
— Ах, извини меня, пожалуйста, — тихо сказал он и сел за стол.
— Вы… Вы знаете, почему у меня болит шрам?
Мгновение Дамблдор внимательно глядел на Гарри, а затем сказал: — У меня есть теория, но это — лишь только моя теория… я думаю, что твой шрам начинает болеть, когда Лорд Волдеморт рядом с тобой и тогда, когда он испытывает особенно сильную волну ненависти по отношению к тебе.
— Но… почему?
— Потому что вы с ним связаны заклятьем, которое не сработало, — проговорил Дамблдор, — твой шрам — это не просто шрам!
— Так вы считаете, что этот сон — на самом деле не сон?
— Возможно, — ответил Дамблдор, — я бы даже сказал, вероятно. Гарри, ты видел самого Волдеморта?
— Нет, — сказал Гарри, — только спинку его кресла. Но ведь там нечего видеть? Да? У него ведь нет тела? Но с другой стороны, если у него действительно нет тела, то как же он держал волшебную палочку? — медленно добавил Гарри.
— Да, действительно, как же? — пробормотал Дамблдор, — как же?
Оба помолчали. Дамблдор уставился в пространство и временами прикладывал кончик волшебной палочки к виску, вытаскивая очередную сверкающую серебряную мысль и добавляя её в кипящее содержимое Думоотвода.