И Гарри стало ясно, что аудиенция закончилась. Дамблдор не выглядел рассерженным, но в его тоне прозвучала такая категоричная нотка, что Гарри понял, что пора уходить. Он поднялся на ноги, вслед за ним встал и Дамблдор.
— Гарри, — попросил он, провожая его до двери, — пожалуйста, не говори никому о родителях Невилла. Это его право — рассказать об этом тогда, когда он найдёт это нужным и тому, кому он захочет.
— Конечно, профессор, — пообещал Гарри.
— И ещё…
Гарри обернулся. Дамблдор стоял, наклонившись над Думоотводом, его лицо, освещённое серебристым сиянием, выглядело особенно постаревшим. Он взглянул на Гарри и сказал: — Удачи на Третьем задании.
31. Третье задание
— Так Дамблдор тоже считает, что Сам-Знаешь-Кто снова набирается сил? — прошептал Рон.
Всё, что Гарри увидел в Думоотводе, и почти всё из того, что рассказал и показал ему после Дамблдор, знали теперь и Рон с Гермионой, и, разумеется, Сириус, которому Гарри послал сову, как только покинул кабинет Дамблдора. В тот вечер Гарри, Рон и Гермиона опять засиделись допоздна в гостиной Гриффиндора, обсуждая всё это вновь и вновь, пока у Гарри голова не пошла кругом. Теперь ему стало ясно, что имел в виду Дамблдор, когда говорил, что его голова иногда настолько переполняется мыслями, что бывает просто необходимо высосать из неё их избыток.
Рон глядел в огонь камина. Гарри показалось, что Рон вздрогнул, хотя в комнате было довольно тепло.
— И он доверяет Снейпу? — спросил Рон. — Он на самом деле доверяет Снейпу, хоть и знает, что Снейп когда-то был Пожирателем смерти?
— Да, — ответил Гарри.
Гермиона молчала добрых десять минут. Она сидела, подперев голову руками, уставившись в колени. Гарри подумал, что ей бы сейчас тоже не помешал Думоотвод.
— Рита Скитер, — наконец пробормотала она.
— Ты что, и СЕЙЧАС о ней думаешь?! — удивился Рон.
— Я не думаю о ней, — пробубнила себе в колени Гермиона, — я просто размышляю… Ты помнишь, что она сказала в «Трёх Мётлах»? — Я знаю такое о Людо Бэгмэне, от чего у тебя волосы встанут дыбом! — Похоже, именно это она имела в виду… Она была репортером на его процессе и знала, что он передавал информацию Пожирателям смерти. И Винки тоже, помните?… — Людо Бэгмэн — он нехороший волшебник. — Мистер Крауч наверно был в ярости, что Бэгмэну всё сошло с рук, и говорил об этом дома.
— Да, но ведь Бэгмэн был не виноват, правда?
Гермиона пожала плечами.
— А Фадж считает, что это мадам Максим напала на Крауча? — спросил Рон, поворачиваясь к Гарри.
— Ага, — сказал Гарри, — но только потому, что Крауч исчез где-то около Бобатонского экипажа.
— А её, как раз, мы совсем не подозревали, — медленно произнёс Рон. — Ведь действительно, в её жилах течёт кровь великанов, но она отказывается признаться в этом…
— Разумеется, отказывается, — резко перебила его Гермиона, поднимая голову. — Вспомни, что произошло с Хагридом, когда Рита узнала о его матери. Посмотри на Фаджа, который стал её подозревать, как только узнал, что она наполовину великанша. Кому охота испытывать на своей шкуре подобные предрассудки? Я бы, наверно, тоже сказала, что у меня просто широкая кость, если бы знала, что ко мне так будут относиться.
Гермиона взглянула на часы. — Мы же совсем не занимались! — в ужасе воскликнула она. — Мы же собирались тренироваться в Барьерном заклятии! Завтра нам придётся здорово над ним поработать! А на сегодня пора закругляться, Гарри, тебе нужно хорошо выспаться.
Гарри и Рон медленно поднялись в спальню. Гарри натягивал пижаму и поглядывал на кровать Невилла. Он сдержал данное Дамблдору слово и не рассказал Рону и Гермионе о его родителях. Сняв очки и взобравшись на кровать, Гарри попытался представить, что это должно быть за чувство — знать, что твои родители живы, но не узнают тебя. Его часто жалели совершенно чужие люди, потому что он был сиротой, но прислушиваясь к похрапыванию Невилла, Гарри подумал, что Невиллу сочувствие нужно куда больше, чем ему самому. В темноте на лежащего в кровати Гарри нахлынула волна ненависти к тем, кто пытал мистера и миссис Лонгботтом… Он вспомнил, как толпа глумилась над сыном Крауча и его соратниками, уводимыми из суда Дементорами… Он хорошо понимал эту толпу… Но потом перед его глазами всплыло молочно-бледное лицо кричащего юноши, и вдруг его потрясла внезапная мысль — этот мальчик скончался через год после того суда…
— Волдеморт, — думал Гарри, лёжа в темноте и глядя на полог кровати, — всё сходится к Волдеморту… Это Волдеморт разрушил семьи, погубил жизни…