Дамблдор выдвинул стул из за стола и сел, глядя на бессознательного Хмури на полу. Гарри тоже смотрел на него. Несколько минут прошло в молчании…
Потом, прямо на глазах Гарри, лицо человека на полу начало меняться. Шрамы исчезали, кожа становилась гладкой, искорёженный нос стал целым и начал уменьшаться. Длинная грива седых волос укоротилась до русого ёжика. С громким стуком отвалилась деревянная нога, и на её месте появилась нормальная, а в следующий миг из глазницы выскочил волшебный глаз и покатился по полу, продолжая бешено вращаться.
Гарри рассматривал человека, лежащего перед ним. У того была бледная, веснушчатая кожа и соломенная шевелюра. Гарри знал его. Он видел в Думоотводе Дамблдора, как его уводили из суда Дементоры, а он кричал Краучу, что невиновен. Только теперь вокруг его глаз залегли морщинки, отчего он казался намного старше. В коридоре раздались поспешные шаги. Это вернулся Снейп, Винки бежала за ним по пятам. Профессор МакГонагалл пришла сразу следом.
— Крауч! — воскликнул Снейп, застыв на пороге. — Барти Крауч!
— Святые небеса, — прошептала профессор МакГонагалл, останавливаясь и разглядывая человека на полу. Грязная, растрёпанная Винки выглянула из-за ног Снейпа. Она открыла рот и пронзительно завопила: — Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать?
Она бросилась на грудь молодого человека. — Вы убили его! Вы убили его! Вы убить сына хозяина!
— Он просто оглушён, Винки, — сказал Дамблдор. — Отойди, пожалуйста. Северус, вы принесли Сыворотку? — Снейп вручил Дамблдору маленькую стеклянную бутылочку абсолютно прозрачной жидкости: ту самую, которой он угрожал Гарри в классе. Дамблдор встал со стула, склонился над человеком на полу, и посадил его к стене, под Вражьим Стеклом, в котором так и застыли отражения Дамблдора, Снейпа и МакГонагалл. Винки замерла, стоя на коленках, дрожа, прижав руки к лицу. Дамблдор открыл Краучу рот и влил туда три капли микстуры. Потом он направил палочку ему в грудь и произнёс: — Эннервате.
Сын Крауча открыл глаза. Его лицо было расслаблено, взгляд рассредоточен.
Дамблдор опустился на колени, так, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— Вы меня слышите? — спросил он спокойно.
Веки человека дрогнули: — Да.
— Я хочу, чтобы вы рассказали нам, — мягко продолжил Дамблдор, — как вы попали сюда. Как вы убежали из Азкабана?
Крауч сделал глубокий, судорожный вздох, затем начал говорить глухим, невыразительным голосом.
— Моя мать спасла меня. Она знала, что умирает, и убедила отца спасти меня в качестве последнего одолжения ей. Он любил её так, как никогда не любил меня, поэтому согласился. Они пришли навестить меня, а потом дали глоток Оборотного зелья, содержащий волос моей матери. Она приняла Оборотное зелье с моим волосом. Мы поменялись, — Винки, дрожа, покачала головой.
— Не говорить больше. Мастер Барти, не говорить больше, вы навлекаете неприятности на отца! — Но Крауч снова вздохнул и так же глухо продолжил.
— Дементоры слепы. Они ощущали одного здорового и одного умирающего человека, вошедших в Азкабан. Они ощущали одного здорового и одного умирающего человека, вышедших из него. Отец тайно вывел меня наружу, замаскировав под мою мать, на случай, если кто-то из заключённых наблюдает через двери. Моя мать умерла вскоре после того в Азкабане. Она была осторожна, пила Оборотное зелье до самого конца. Затем её похоронили под моим именем и внешностью. Все думали, что она — это я. — Он опять моргнул.
— И что ваш отец сделал с вами, когда привёл домой? — спокойно спросил Дамблдор.
— Организовал смерть моей матери. Тихие, частные похороны. Та могила пуста. Винки ухаживала за мной, пока я не выздоровел. Потом меня нужно было спрятать. Мною нужно было управлять. Отцу пришлось использовать множество заклинаний, чтобы подчинить меня. Когда я восстановил силы, то стал думать только о том, чтобы найти моего Повелителя, и служить ему.
— Как ваш отец подчинил вас? — сказал Дамблдор.
— Заклятие Империус, — ответил тот. — Я был под контролем отца. Я был вынужден носить Плащ-невидимку день и ночь, а для пущей сохранности со мной постоянно был домовой. Она была моей охранницей и опекуншей. Винки жалела меня. Она убедила отца разрешить иногда доставлять мне удовольствие. В награду за хорошее поведение.
— Мастер Барти, мастер Барти, — рыдала Винки. — Не говорите им, у нас будут неприятности…
— Кто-нибудь ещё знал, что вы живы? — спросил Дамблдор. — Кто-нибудь, кроме вашего отца и домового?