— Глупец! — закричала профессор МакГонагалл. — Седрик Диггори! Мистер Крауч! Они погибли не от рук сумасшедшего лунатика!
— А я не вижу доказательств обратного! — заорал Фадж, окончательно разозлившись, лицо его пылало. — Мне кажется, вы все сеете панику и разрушаете всё, над чем мы работали эти тринадцать лет!
Гарри не верил своим ушам. Он всегда считал Фаджа добрым человеком, немного вспыльчивым, заносчивым, но всё же добродушным. Но сейчас перед ним стоял маленький, разъярённый волшебник, решительно отказывавшийся допустить возможность разрушения своего удобного и упорядоченного мира — поверить, что Волдеморт вернулся.
— Волдеморт вернулся, — повторил Дамблдор. — Если вы поймёте это сейчас, и примете необходимые меры, мы ещё сможем исправить ситуацию. Первый и самый важный шаг — это отстранить Дементоров от охраны Азкабана…
— Абсурд! — воскликнул Фадж. — Отстранить Дементоров! Да меня вышвырнут с работы, если я предложу такое! Половина из нас спокойно спит по ночам только потому, что Дементоры охраняют Азкабан!
— А вторая почти не спит, Корнелиус, зная, что вы заставили Дементоров охранять самых опасных сторонников Волдеморта; и те, и другие присоединятся к нему, стоит Волдеморту только приказать! — сказал Дамблдор. — Они не будут хранить вам верность, Фадж! Волдеморт предложит им по-другому использовать свои силы, и это доставит им больше удовольствия, он предложит им больше, чем вы! На его стороне будут Дементоры и те, кто снова к нему присоединился! Вам будет трудно остановить Волдеморта, помешать ему обрести прежнее могущество, не допустить, чтобы он стал таким, как тринадцать лет назад!
Фадж открывал и закрывал рот, не находя слов, чтобы выразить своё возмущение.
— Во-вторых, вы должны немедленно отправить посланцев к великанам, — безапелляционно произнёс Дамблдор.
— Посланцев к великанам? — взвизгнул Фадж, обретя наконец способность говорить. — Это что за безумная мысль?
— Протяните им руку дружбы, сейчас, пока не поздно, — сказал Дамблдор, — или Волдеморт убедит их, что он единственный из волшебников может дать им их свободу и права!
— Вы… вы шутите! — вздохнул Фадж, покачав головой, отступая от Дамблдора. — Если волшебное сообщество узнает, что я связался с великанами… люди их ненавидят, Дамблдор, это будет конец моей карьеры…
— Вы ослеплены, — ответил Дамблдор, повышая голос, в воздухе сквозила почти осязаемая власть, глаза его метали молнии, — любовью к своему министерству, Корнелиус! Для вас всегда было слишком важно «происхождение»! Вы не смогли понять, что дело не в том, кем человек рожден, важно, кем он станет! Ваш Дементор только что покончил с последним магом из старинного уважаемого рода — видите, какой путь избрал Крауч? Повторяю: сделайте то, что я предложил, и о вас будут помнить, в министерстве и за его пределами, как об одном из храбрейших и величайших Министров Магии. Если же вы ничего не предпримете, в истории вы останетесь как человек, который отступил, и тем самым дал Волдеморту ещё один шанс уничтожить тот мир, который мы пытались восстановить!
— Безумец, — прошептал Фадж, отступая назад. — Сумасшедший…
Воцарилась тишина. Мадам Помфри неподвижно стояла в метре от кровати Гарри, прижав руки ко рту. Миссис Уизли всё ещё была около Гарри, держа руку на его плече, чтобы помешать ему встать. Билл, Рон и Гермиона уставились на Фаджа.
— Если ваша решимость закрыть на всё глаза так далеко вас завела, — сказал Дамблдор, — мы разойдёмся. Делайте, что хотите. Я же поступлю по-своему.
В голосе Дамблдора не было и тени угрозы, его слова прозвучали скорее как утверждение, но Фадж напрягся, словно Дамблдор собирался использовать против него свою палочку.
— Так. Слушайте, Дамблдор, — сказал он, грозя пальцем. — Я всегда предоставлял вам свободу действий. Я очень вас уважал. Я мог не соглашаться с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие позволили бы вам взять на работу оборотней, или Хагрида, решать, чему учить студентов, без разрешения министерства. Но если вы собираетесь действовать против меня…
— Единственный, против кого я намереваюсь действовать — это Лорд Волдеморт, — сказал Дамблдор. — Если вы против Волдеморта, то мы заодно, Корнелиус.
Похоже, Фаджу на это нечего было ответить. Он переминался с ноги на ногу, мял в руках котелок.
Наконец, он произнес с оттенком мольбы в голосе:
— Он не может вернуться, просто не может…
Снейп выскочил вперед, мимо Дамблдора, закатывая левый рукав. Он выставил предплечье и показал его Фаджу, который в ужасе отскочил.
— Вот, — отрезал Снейп. — Тёмная Метка. Она не такая яркая, как была, когда час назад вспыхнула чёрным, но её ещё видно. У каждого Пожирателя Смерти есть знак, оставленный Тёмным Лордом. По этому знаку нас можно было отличить друг друга, и он показывает, что мы связаны с ним. Когда он прикасался к Метке любого из Пожирателя Смерти, мы должны были Аппарировать туда, где был он. Метка становилась чётче и чётче, целый год. Почему сегодня исчез Каркаров? Мы оба почувствовали, как горят метки. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Волдеморта. Он предал слишком много своих «друзей», чтобы надеяться на радушный приём.
Фадж отстранился от Снейпа и покачал головой. Было непохоже, что он поверил хоть слову из того, что сказал Снейп. Он с отвращением уставился на зловещую Тёмную метку на руке Снейпа, затем посмотрел на Дамблдора и прошептал:
— Не знаю, во что вы и ваш персонал играете, Дамблдор, но я слышал достаточно. Мне больше нечего добавить. Я встречусь с вами завтра, Дамблдор, чтобы обсудить вопрос о том, кто будет управлять школой. Я должен вернуться в министерство.
Он почти дошёл до двери, когда внезапно замер. Он повернулся, прошёл через палату и остановился у кровати Гарри.
— Твой выигрыш, — коротко сказал он, вынимая из кармана сумку с золотом и бросая её на тумбочку у кровати. — Тысяча галеонов. По правилам, должна быть церемония вручения, но в нынешних обстоятельствах…
Он нахлобучил смятый котелок на голову и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Лишь только он исчез, Дамблдор повернулся к группе у кровати Гарри.
— А теперь к делу, — сказал он. — Молли… могу ли я рассчитывать на тебя и Артура?
— Разумеется, — ответила миссис Уизли. Губы её побелели, но она была полна решимости. — Он знает, что из себя представляет Фадж. Артур занимает в министерстве не очень высокий пост все эти годы только потому, что очень хорошо относится к магглам. Фадж считает, что ему не хватает гордости настоящего волшебника.
— Тогда мне нужно послать ему сообщение, — сказал Дамблдор. — Мы должны немедленно проинформировать всех, кого можем убедить; в министерстве Артур как раз сможет поговорить с теми, кто не так близорук, как Корнелиус.
— Я пойду к отцу, — сказал Билл, вставая. — Прямо сейчас.
— Отлично, — откликнулся Дамблдор. — Расскажи ему, что произошло. Передай ему, что я скоро с ним свяжусь. Ему нужно быть осторожным. Если Фадж узнает, что я вмешиваюсь в дела министерства…
— Предоставьте это мне, — сказал Билл.
Он хлопнул Гарри по плечу, поцеловал мать в щеку, накинул плащ и быстро вышел из комнаты.
— Минерва, — сказал Дамблдор, обернувшись к профессору МакГонагалл, — вызовите Хагрида ко мне в кабинет, как можно скорее. И — если, конечно, она согласится прийти — мадам Максим.
Профессор МакГонагалл кивнула и молча вышла.
— Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — сходите, пожалуйста, в кабинет профессора Хмури, там вы найдёте домового, Винки, в глубокой депрессии. Сделайте для неё, все, что можно, и отведите её обратно на кухню. Думаю, Добби за ней присмотрит.
— Да, да… хорошо, — сказала мадам Помфри, сильно удивившись, и тоже ушла.
Дамблдор убедился, что дверь закрыта, и шаги мадам Помфри смолкли, только тогда он заговорил.