Миссис Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати:
– Сириус Блэк!
– Мам, молчи! – крикнул Рон. – Всё в порядке!
Снегг не кричал и не прыгал, но лицо его излучало смесь ужаса и ярости.
– Он! – рыкнул он, глядя на Сириуса, который смотрел на него с тем же выражением. – Что он здесь делает?
– Его пригласил я, – ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, – так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.
Гарри подумал, что Дамблдор требует невозможного. Сириус и Снегг смотрели друг на друга с ненавистью.
– Пока что я был бы доволен, – нетерпеливо продолжил Дамблдор, – если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждёт, и если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.
Очень медленно Сириус и Снегг подошли друг к другу и протянули руки, а пожав, тут же их отдёрнули. Вид при этом у них был такой, что было ясно: каждый желает другому если не смерти, то тяжёлой болезни точно.
– Для начала достаточно, – заявил Дамблдор, снова становясь между ними. – Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера – в общем всю старую компанию. На время спрячься у Люпина, я свяжусь с тобой позднее.
– Но… – начал Гарри.
Он хотел, чтобы Сириус остался. Он не хотел прощаться с ним.
– Мы увидимся очень скоро, Гарри, – обернулся к нему Сириус. – Обещаю. Но я должен сделать всё, что могу, сам понимаешь…
– Да, – произнёс Гарри, – да… конечно, понимаю.
Сириус быстро пожал ему руку, кивнул Дамблдору, снова превратился в пса и подбежал к двери. Лапой повернул ручку и исчез в коридоре.
– Северус, – обратился Дамблдор к Снеггу, – ты знаешь, что я должен попросить. Если… если ты готов это сделать…
– Да, – ответил Снегг.
Он выглядел бледнее обычного, а его чёрные глаза странно блестели.
– Тогда, удачи, – сказал Дамблдор. С мрачным предчувствием во взгляде он смотрел, как Снегг молча вышел из комнаты вслед за Сириусом.
Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил.
– Я должен спуститься, – наконец сказал он. – Мне нужно поговорить с родителями Диггори. Гарри, прими оставшееся зелье. Я ещё увижусь со всеми вами позже.
Дамблдор ушёл. Гарри откинулся на подушки. Гермиона, Рон и миссис Уизли долго молча смотрели на него.
– Нужно выпить оставшееся зелье, Гарри, – заговорила, наконец, миссис Уизли. Она потянулась за кубком и задела мешочек с золотом. – Тебе нужно выспаться как следует. Попробуй подумать о чём-нибудь другом… подумай, например, что ты купишь на выигранные деньги!
– Мне не нужно это золото, – ответил Гарри без всякого выражения. – Возьмите его себе. Или пусть кто-нибудь другой возьмёт. Это не я выиграл. Это золото Седрика.
Он сражался с этим с того самого момента, когда вышел из лабиринта, и всё-таки это его настигло. Гарри чувствовал, как щиплет в уголках глаз. Он моргнул несколько раз и уставился в потолок.
– Ты ни в чём не виноват, Гарри, – прошептала миссис Уизли.
– Это я предложил ему взяться за Кубок вдвоём, – ответил Гарри.
Теперь щипало не только в глазах, но и в горле. Как он хотел, чтобы Рон сейчас отвернулся!
Миссис Уизли поставила кубок с напитком на тумбочку, обняла Гарри и прижала его к себе. Никто никогда не обнимал его так, почти как мать. В это же мгновение на него обрушилась вся тяжесть случившегося этой ночью. Лицо матери, голос отца, тело Седрика на земле – всё невыносимо кружилось перед глазами, так что Гарри едва не прокусил себе губу борясь с горестным воем, который рвался изнутри.
Раздался громкий хлопок, и миссис Уизли отпустила Гарри. Гермиона стояла у окна, сжимая что-то в руке.
– Извините, – прошептала она.
– Вот твоё зелье, Гарри, – сказала миссис Уизли, быстро вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Гарри выпил всё одним глотком, и оно тут же подействовало. Тяжёлые волны сна без снов накатили на него. Сопротивляться он не мог и не хотел. Он откинулся на подушку и больше не думал ни о чём.
Глава 37
Начало
Когда по прошествии месяца Гарри оглядывался назад, он обнаружил, что не так уж и много воспоминаний осталось у него об этих днях. Похоже, память не смогла сохранить всё пережитое. Оставшиеся воспоминания были одно тяжелее другого. Хуже всех была встреча с родителями Диггори, которые пришли в больничное крыло на следующее утро.
Они не обвиняли его в происшедшем, наоборот, оба благодарили за то, что он вернул им тело Седрика. Мистер Диггори то и дело всхлипывал, а миссис Диггори от горя даже плакать не могла.
– Значит, он совсем не страдал, – сказала она, когда Гарри рассказал им, как умер Седрик. – И знаешь, Амос… он умер сразу же после того, как завоевал Кубок. Должно быть, он был счастлив.
Когда они встали, чтобы уйти, она посмотрела на Гарри и сказала:
– Ты теперь берегись, Гарри, будь осторожнее.
Гарри схватил с тумбочки мешочек с золотом.
– Возьмите это, – пробормотал он. – Это ведь Седрика, он первым добрался до него, возьмите…
Но она попятилась от него со словами:
– Нет-нет, это твоё, дорогой… мы не можем… оставь себе…
На следующий вечер Гарри вернулся в башню Гриффиндора. Гермиона и Рон рассказали ему, что Дамблдор обратился за завтраком к ученикам школы. Он просил всех оставить Гарри в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте. Гарри заметил, что многие обходят его стороной, а некоторые начинают шептаться друг с другом, когда он проходит мимо. Он понял: читали статью Риты Скитер о том, что он неуравновешен и может представлять опасность. Может быть, даже строят свои собственные версии смерти Седрика. Гарри это не волновало. Больше всего ему нравилось быть с Роном и Гермионой и болтать о чём-нибудь постороннем или просто молча сидеть рядом, когда они играют в шахматы. Он чувствовал, что они втроём понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах. Они просто ждут какого-то знака, известия о том, что происходит за стенами Хогвартса. Раздумывать, что может случиться, не имеет никакого смысла, пока это не случилось. Они лишь однажды заговорили об этом – когда Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уизли с Дамблдором перед отъездом домой.
– Она просила его разрешить тебе поехать прямо к нам этим летом, – сказал он. – Но он хочет, чтобы ты пожил у Дурслей, по крайней мере, поначалу.
– Почему? – удивился Гарри.
– Она сказала, что у Дамблдора есть на это причины, – мрачно ответил Рон. – Я думаю, мы должны ему верить, правда?
Кроме Рона и Гермионы Гарри мог разговаривать ещё с Хагридом. Поскольку учителя по защите от тёмных искусств теперь не было, во время этих уроков они были свободны. В один из таких часов, в четверг после обеда, друзья решили навестить Хагрида. День был ясный, солнечный; Клык выскочил из распахнутой двери и бросился им навстречу, громко лая и размахивая хвостом.
– Кто там? – проревел Хагрид, появляясь в дверях. – Гарри!
Он быстро подошёл к ним, обнял Гарри гигантской ручищей, взъерошил ему волосы и сказал:
– Рад видеть тебя, дружище. Здорово!
Войдя в хижину, они увидели на столе две чашки размером с ведро.
– Выпил чашечку с Олимпией, – заметил Хагрид. – Ушла только что.
– Кто? – полюбопытствовал Рон.
– Мадам Максим, конечно! – ответил Хагрид.
– Значит, вы помирились, да? – спросил Рон.
– Не знаю, о чём это ты, – отмахнулся Хагрид, доставая ещё чашки из буфета. Приготовив чай и водрузив на стол тарелку с плохо пропечённым печеньем, Хагрид откинулся в кресле и пристально оглядел Гарри своими похожими на чёрных жуков глазами.
– Ты как, в порядке? – грубовато спросил он.
– Да, – ответил Гарри.