Они оба помнят свою жизнь лишь урывками, потеряв почти все, что касалось конкретных людей и конкретных мест, но сохранив эмоции и образы. В прошлой жизни он умел читать по-английски и знал много сложных слов, но на слух английскую речь почти не воспринимал и не умел говорить. Она наоборот, понимает устную речь и умеет говорить, хотя еще и не научилась читать и писать. Но зато она может пользоваться новыми словами, которые он ей подсказывает. А вот другой язык она вроде бы помнит, но говорить на нем не может.
Он... Или она? Ладно, раз их тело — тело девочки, то пусть будет она. Так вот, она думает в основном, как взрослый мужчина, но и остатки чувств маленькой девочки тоже сохранились. Например, ей очень нравится сидеть на коленях у папы или обнимать маму, которую она не помнит, но все равно любит. А вот игрушки и одежду она явно предпочитает мальчишеские.
А еще она знает очень многое, но не может применить эти знания на практике. Например, она не может сосчитать, сколько сейчас лет ее папе. То есть, она знает, что сейчас 1983 год (это она выяснила еще в больнице) и что нацисты напали на Норвегию в 1940 году (это она вспомнила из прошлой жизни). Она знает, что надо вычесть 1940 из 1983, но сделать это не может, потому что ее мозг еще не научился считать.
То же самое относится и к чтению. Родители уже подарили ей кубики с буквами, и она уже начала постепенно отличать одну от другой. Конечно, до аварии она еще не могла их все выучить, но начало было положено, поэтому теперь она может воспользоваться знанием из другой жизни. А вот составлять буквы в слова и предложения она еще не умеет, хотя «взрослая» память и знает, как это делать. Наверное, это знание ей поможет, но учиться читать и писать все равно придется заново.
Из ее прошлой жизни всплыло понятие «нейронные связи». Она маленькая, конечно, не знала таких слов, но сама с собой она говорила не словами, а образами. Все умения человека заключены в этих самых связях, по которым идут электрические импульсы. В ее голове уже есть связи, которые позволяют ей ходить, говорить, понимать речь, различать цвета и разные предметы. Но связей, которые позволили бы ей читать и считать, пока нет, их еще только предстоит создать.
Правда, непонятно, каким образом она может думать как взрослый и помнить свою вторую жизнь. Ведь по идее, это тоже должны быть какие-то связи в тех местах, которые отвечают за память и мышление. Но, впрочем, ладно, она подумает об этом завтра.
Она повернулась на бок, привычно засунула в рот большой палец и погрузилась в сон.
— Эта история не для четырехлетней девочки, Эрик, — Линда неодобрительно посмотрела на мужа. — Она вряд ли поняла хотя бы половину из того, что ты рассказал.
Не отвечая, ее муж подошел к бару и достал початую бутылку вина.
— Я думаю, ты ошибаешься, она прекрасно все поняла, — наконец произнес он, разливая вино по бокалам. — Я еще в больнице заметил, что наша дочь стала какой-то... хм, более разумной, что ли. Ты не обратила внимания, что она и говорит совсем не как ребенок? А теперь еще и «пространственное мышление и мелкая моторика рук»... Линда, она ведь не просто повторяла слова, которые где-то услышала, она действительно понимала, о чем говорит.
Он подал ей бокал.
— За нашу дочь, которая чудом родилась и чудом выжила, — они чокнулись и некоторое время молчали.
— Думаешь, это потому, что ее мозг как-то перестроился после травмы? — наконец, спросила Линда.
— Наверное, — ответил он. — Мы ведь до сих пор плохо знаем, как он устроен. Но какая разница? Элин говорит, думает и чувствует. Ну а память... что ж, это можно пережить. В конце концов, мы и сами не помним почти ничего, что было с нами до четырех лет.
— Я помню трехколесный велосипед, — улыбнулась его жена. — Он был синий и с дурацкими кисточками на руле, которые я сгрызла, и мне было плохо.
— Так это с тех пор ты не съедаешь ни одного лишнего кусочка? — засмеялся Эрик.
— Нет, — она подсела к мужу и обняла его за плечи. — Это с тех пор, как в университете я решила пойти в команду болельщиц. Видишь ли, там играл в баскетбол один симпатичный блондин...
Она на некоторое время замолчала, вспоминая то время, когда они с мужем были молоды и только начинали жить вместе. Затем само собой всплыло воспоминание о том, как врачи вынесли свой приговор: она, скорее всего, бесплодна и ребенок может родиться только чудом. И о том светлом дне, когда чудо таки произошло, и она все же произвела на свет комочек счастья, который спит сейчас в соседней комнате и который они едва не потеряли.
— Как думаешь, стоит отдавать ее обратно в садик? — голос мужа вывел ее из раздумий. — Доктор сказал, что ей надо заново учиться общению с другими детьми.
Линда покачала головой.
— Подумаем об этом после Рождества. И знаешь, раньше я хотела выйти на работу, но теперь думаю, что подожду с этим еще год. Не хочу, чтобы наша дочь запомнила няню лучше, чем нас. Мы ведь потянем по деньгам?
— Потянем, если отложим на время покупку дома, — ответил он. — Конечно, жаль упускать такой хороший вариант, но ты права, пока Элин лучше побыть с нами. А дом купим через год или два, когда она пойдет в школу.
— Тогда я завтра позвоню риелтору и скажу, что мы передумали. Хотя действительно, жаль упускать тот дом в Суррее. И место хорошее — парк, река, школа рядом... Как там называется этот городок? Литтл Уингинг, кажется? Надо будет запомнить.
Комментарий к Глава 1. Два в одном Уважаемые читатели, мне нужна обратная связь. И пожалуйста, если вы заметили ошибки - не стесняйтесь писать о них в комментариях или пользоваться функцией публичной беты. У меня особенная беда со знаками препинания при прямой речи. Заранее спасибо. :)
========== Глава 2. Мы с тобой одной крови ==========
15 августа 1986 года
— Три спальни и две ванных на втором этаже, еще одна отдельная комната внизу, ее легко превратить в кабинет или гостевую. В гараже достаточно места для двух машин. И еще, — риелтор улыбнулась, — тут есть просторный чердак, на котором достаточно места, чтобы сделать игровую комнату для вашего сына.
— У нас дочь, — поправила ее миссис Олсен, — хотя я порой и сама в этом не уверена.
— Ох, прошу прощения, — смутилась агент. Она пыталась угадать пол ребенка с того самого момента, как его увидела, и все-таки промахнулась. Имя могло быть как мужским, так и женским, лицо было больше похоже на девичье, но короткая стрижка, джинсы и клетчатая рубашка без единого украшения говорили в пользу мужского пола. Да и все поведение ребенка было скорее мальчишеским.
— Ничего страшного, — засмеялся мистер Олсен. — Элин обожает путать незнакомых людей, прикидываясь мальчиком. Ну что ж, давайте осмотримся.
Сверху послышался топот ног, грохот и чье-то ойкание.
— О боже, что там еще! — Линда недовольно подняла голову. — Элин, негодница, спускайся сюда, а то я сейчас поднимусь и кое-кому станет очень плохо!
— Все в порядке, мам, ничего не случилось, — донесся в ответ испуганный голос. — Я уже иду.
— Ну и как тебе тут нравится, милая? — риелтор сладко улыбнулась сбежавшему вниз по лестнице ребенку. Весь ее опыт говорил о том, что родители становятся гораздо сговорчивее, если дом нравится их детям.
— Я не милая, — насупилась та. — А дом... ну, на первый взгляд ничего, нормальный. А другие варианты у вас есть?
— Есть еще один через два квартала, но этот гораздо лучше. Посмотри, на заднем дворе даже есть калитка, из которой можно попасть прямо к речке, — агент выложила свой главный козырь. Такой активный ребенок непременно должен будет оценить близость водоема.
— Тут рядом река? — она недовольно скривилась. — Значит, летом отбоя от комаров не будет?
— Э-э-э... Нет, комаров тут нет, — к такому повороту риелтор оказалась не готова.
Элин недоверчиво на нее посмотрела, но промолчала и отошла к родителям. Все время, пока те осматривали дом, она внимательно слушала пояснения риелтора, лишь изредка отпуская едкие комментарии. «Тихое место» для нее означало скуку, «классический архитектурный стиль» был старьем, а «недавний ремонт» — наоборот, новоделом. Шикарную ванную, за которую владельцы планировали запросить лишние несколько тысяч, она обозвала «декорациями к Калигуле» и агент лишь подивилась тому, что родители позволяют девочке смотреть такие фильмы. Расставаясь с четой Олсен, она была твердо уверена, что их дочь — самый капризный ребенок на свете.