Ему было на руку, что с утра начиналась новая неделя. Дяде Вернону необходимо будет отправиться на работу в Лондон, а Дадли не имел привычки торчать дома под присмотром мамочки и наверняка отправится в гости к кому-нибудь из своих дружков, и вернется в лучшем случае к обеду. Тетя Петуния днем иногда отлучалась, если требовалось что-то срочно купить, или если соседка приглашала выпить кофе и перемыть косточки знакомым. Гарри был почти уверен, что ни того, ни другого не должно случиться.
За стол он, как обычно, сел последним. Это утро ничем не отличалось от тысяч других: Дадли хмуро жевал и пялился в телевизор, дядя читал газету и время от времени что-то говорил тете, которая при этом успевала следить, как скоро закипит чайник. И, хотя никто не смотрел на Гарри, ведь Дарсли обычно старались делать вид, что его не существует, незаметно опрокинуть пузырек в чашку тетушки в таких условиях было немыслимо. Даже тогда, когда она, наконец, выставила на стол чашки и принялась разливать в них заварку, Гарри мог лишь незаметно сжимать пузырек в кармане джинсов.
На месте тети Петунии Гарри точно уронил бы чайник, когда внезапно потолок задрожал от адского грохота. Пусть он и знал, в чем дело, но поначалу и у него возникло впечатление, что обрушилось как минимум полдома.
— Это в моей комнате! — возопил Дадли и закашлялся, подавившись. Впрочем, это не помешало ему вскочить на ноги.
Ничего удивительного, что Дарсли оставили свой завтрак и мгновенно бросились наверх. Тетя, впрочем, добежала только до подножия лестницы и, выстрелив оттуда быстрым взглядом в оставшегося за столом племянника, вновь воззрилась наверх и громко поинтересовалась, в чем дело. Этого Гарри с лихвой хватило, чтобы вылить в ее чашку содержимое подарка Нимфадоры. Его оказалось так мало, что он даже засомневался, а сработает ли?
Семейство вновь собралось в кухне минут через пять. Дядя Вернон, возвращаясь, громко объяснял тете Петунии, что упали лыжи и зацепили лежащую на столике гантель.
— Как?! — изумился Гарри.
Дядя Вернон поглядел на племянника так, что всякий бы понял: задавать подобные вопросы — это верх неприличия. Впрочем, если бы Гарри никак не отреагировал, это бы для него тоже стало свидетельством безнадежной невоспитанности неблагодарного племянника.
— Я ее продел через ремень, — пояснил Дадли, которому редко удавалось удержать язык за зубами. — Лыжи были просто к стене приставлены, вот и соскользнули.
Тетя Петуния ахнула, выражая потрясение столь роковым стечением обстоятельств.
— Да уж, надо будет заменить паркетину, — проворчал дядюшка.
— Просто Дадли надо аккуратно складывать свои вещи по своим местам, — назидательно произнес Гарри. — Зачем ты вообще прищепил гантель к лыжам?
На самом деле он точно знал, что именно сегодня Дадли этого не делал. Однако Гарри с детства приходилось видеть, что кузен от нечего делать портит всякие вещи, в том числе спортивный инвентарь, который охотно покупали ему любящие родители. В общем, Дадли было свойственно так дурачиться, поэтому Гарри не сомневался, что кузен посчитает катаклизм своих рук делом. Он был благодарен Тонкс за то, что она выполнила свою задачу точно и безошибочно.
Разумеется, ответить на его вопрос для Дарсли было в принципе невозможно. Не исключено, что дядя Вернон отнюдь не пришел в восторг от грохота, прервавшего завтрак, сломанной лыжи и пробоины в паркете. Но, стоило Гарри позволить критику в адрес Дадли, всякий здравый смысл мгновенно вытеснялся из его головы незыблемым правилом, что с Гарри ни в коем случае не следует соглашаться, особенно если это согласие не в пользу Дадли.
— Ничего, — пренебрежительно фыркнул он, с сочувствием на лице похлопывая сына по плечу. — Ну, забыл, с кем не бывает? Это неудивительно. Ты столько сидел вчера за компьютером.
— А может, Дадли надо выключать хоть иногда компьютер? — холодно посоветовал Гарри. Ему стоило большого труда скрывать свое отменное настроение.
— А может, тебе стоит заткнуться и выпить, наконец, свой чай?! — рявкнул на него дядя, демонстрируя, что теряет терпение.
Гарри открыл было рот, но передумал и, опустив глаза, покорно взял свою чашку. Он вовсе не хотел скандала. Ему вообще не следовало допускать, чтобы дядя или Дадли задержались дома лишнюю секунду. Только сейчас он отметил, что тетя Петуния выпила уже половину своего чая и, похоже, ничего не заметила. Несколько раз она поморщилась, заставив Гарри понервничать. Впрочем, он напомнил себе, что она так делала каждый день. Гарри уже привык, что его родственники, собравшись вместе, обязательно находят поводы для критики и недовольства. А сегодня таковые поводы предоставили им и Дадли (точнее, рухнувшая гантель), и, разумеется, сам Гарри.
Он, как обычно, первым покинул кухню. Несколько минут спустя он услышал, как дядя в прихожей прощается с семейством перед тем, как ехать на работу. Он знал этот ритуал наизусть, изнывая от нетерпения, когда он закончится, и тетя наконец-то исчерпает свои советы, как надо быть осторожным. Но его сердце буквально подпрыгнуло от радости, когда до него донесся просительный бас кузена:
— Пап, ты не подвезешь меня к миссис Поллукс? Пьерс сегодня звонил…
Гарри не отрываясь смотрел на часы. Дядя Вернон и Дадли уехали ровно через двадцать три минуты после того, как он вылил зелье в чай тети Петунии.
Тетушка между тем занялась повседневными домашними делами. Выждав еще полчаса, Гарри спустился и остановился в дверях кухни, где она как раз чистила плиту. Но ни его шаги, ни то, что он, несомненно, остановился рядом, не заставили ее оглянуться. Тетя продолжала тереть плиту. Гарри ждал, стоя в дверном проеме, пока, наконец, делать вид, что она его не замечает, стало далее невозможно.
— Что тебе нужно? — спросила тетя, лишь слегка повернув голову.
Гарри ее недовольство не смутило. Он знал своих родственников и был готов к тому, что будет непросто.
— Вы ничего не хотите у меня спросить? — ответил он вопросом на вопрос.
Тетя Петуния бросила тряпку и обернулась. Ее лошадиное лицо было сурово и непроницаемо, так что Гарри занервничал, коря себя, что не выдержал и слишком рано начал ее расспрашивать. Его посетила ужасная мысль, что сейчас он попросту спугнул ее, и она, почувствовав, что что-то неладно, специально куда-нибудь сбежит, и вся польза от признавалиума Тонкс достанется какой-нибудь местной кумушке, случайно встреченной тетей по дороге. То, что тогда она хотя бы проговорится, что Дадли портит домашние вещи, вовсе не казалось Гарри достойной компенсацией. Тетя неохотно разжала зубы…
— Что происходит в твоем мире? — спросила она.
Гарри ожидал этого, и, чувствуя, что тетушка не спускает с него напряженного взора, медленно прошествовал к столу. Он помедлил, прежде чем садиться, хоть и знал, что разговор, который он планировал, не мог закончиться быстро.
— Знаете, я бы выпил чаю, — вкрадчиво произнес он, и его передернуло, до того он вдруг сам себе напомнил Снейпа, которого ненавидел всей душой. — Не составите мне компанию? — все же заставил себя закончить Гарри.
— А может быть, тебе еще и кекс предложить? — усмехнулась тетя, на что Гарри ответил ледяным взглядом.
— Не откажусь, — вежливо ответил он.
И все-таки он здорово удивился, когда она, поджимая губы, поставила перед ним тарелку со сдобой. Очевидно, тете Петунии ну очень нужно было знать. Это тем более убедило Гарри в том, что сама она располагает значительными сведениями.
— Я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои, — очень твердо произнес Гарри.
Тетю Петунию его слова не привели в восторг.
— Хорошо, но я тебе всего рассказать не обещаю, — неохотно процедила она и, кое-как поправив висящие на спинке полотенца, села на единственный увешанный ими стул.
Такого согласия для Гарри было достаточно. Один раз ему приходилось видеть эффект от признавалиума, и тогда, помнится, Крауч-младший не мог отказаться отвечать на вопросы Дамблдора, хотя сопротивлялся изо всех сил. Гарри вдруг почувствовал себя не настолько собранным, как хотелось бы. Но решающий момент наступил, сейчас не время было волноваться или сомневаться.