- Профессор, - пробормотал Гарри, - а где мистер и миссис Диггори?
- Они у профессора Спаржеллы, - ответил Думбльдор. Его голос, такой невозмутимый во время допроса Барти Сгорбса, первый раз еле заметно дрогнул. Она завуч колледжа, и знала Седрика лучше всех.
Они подошли к каменной горгулье. Думбльдор сказал пароль, горгулья отпрыгнула, и они с Гарри по винтовому эскалатору поднялись к дубовой двери. Думбльдор распахнул её.
В кабинете стоял Сириус. Бескровное лицо выглядело измождённым, как в те времена, когда он только что сбежал из Азкабана. В одно мгновение он пересёк комнату.
- Гарри, с тобой всё в порядке? Я знал... знал, что что-нибудь подобное... что произошло?
Трясущимися руками он усадил Гарри в кресло перед письменным столом.
- Что произошло? - спросил он, уже более настоятельно.
Думбльдор начал рассказывать Сириусу обо всём, что он узнал от Барти Сгорбса. Гарри слушал вполуха. Он смертельно устал. Каждая клеточка измученного тела стонала, и ему хотелось только одного - сидеть вот так, в этом кресле, час за часом, и чтобы никто его не трогал. Хотелось уснуть, забыться.
Раздался мягкий шорох крыльев. Феникс Янгус покинул свой насест, пролетел через весь кабинет и уселся Гарри на колено.
- 'вет, Янгус, - еле слышно поздоровался Гарри. Он провёл рукой по красивому малиново-золотому оперению. Янгус добродушно заморгал. В его тёплой тяжести было что-то невыразимо успокаивающее.
Думбльдор закончил свой рассказ. Он сел за стол, напротив Гарри, и стал смотреть на него, но Гарри избегал этого взгляда: Думбльдор собирается его расспрашивать. Хочет заставить вновь пережить случившееся.
- Гарри, мне нужно знать, что произошло после того, как ты дотронулся до Кубка, - сказал Думбльдор.
- Думбльдор, а нельзя оставить это до утра? - резко вмешался Сириус. Он положил руку на плечо Гарри. - Пусть он поспит. Ему нужно отдохнуть.
Гарри окатило тёплой волной благодарности, но Думбльдор не обратил на слова Сириуса никакого внимания. Он лишь подался всем телом ближе к Гарри, и тот, с огромной неохотой, поднял голову и поглядел в невыразимо голубые глаза.
- Если бы была хоть малейшая возможность помочь тебе, - мягко начал Думбльдор, - погрузив в зачарованный сон и позволив отодвинуть момент, когда ты должен будешь вспомнить всё, что произошло сегодня, я бы это непременно сделал. Но мне хорошо известно: заглушить боль на время - значит сделать её ещё острее потом, когда она неизбежно вернётся. Сегодня ты уже продемонстрировал такую безграничную храбрость, какой я даже не ожидал от тебя. И сейчас я прошу тебя проявить её ещё раз. Пожалуйста, расскажи обо всём, что случилось.
Феникс издал тихий, зазвеневший на одной ноте стон, и Гарри вдруг показалось, будто он глотнул согревающего и укрепляющего напитка.
Он сделал глубокий вдох и начал рассказывать. По мере рассказа перед его мысленным взором вставали сцены пережитого: он видел сверкающую поверхность зелья, оживившего Вольдеморта, Упивающихся Смертью, аппарирующих на кладбище, тело Седрика, распластанное на земле возле Кубка.
Пару раз Сириус, по-прежнему крепко сжимавший плечо Гарри, издавал невнятные звуки, словно собираясь что-то сказать, но Думбльдор запрещающе поднимал руку, и Гарри был рад этому: начав говорить, он уже не хотел, чтобы его перебивали. Рассказ приносил облегчение, словно что-то ядовитое уходило из тела; каждое слово давалось с неимоверным усилием, и всё же он чувствовал, что, когда выговорится, ему станет лучше.
Однако, когда Гарри дошёл до того места, когда Червехвост вонзил ему в руку клинок, Сириус вскрикнул, а Думбльдор вскочил с места с такой быстротой, что Гарри вздрогнул. Думбльдор обошёл стол и велел Гарри вытянуть руку. Гарри показал им обоим дырку на робе и порез под ней.
- Он сказал, что моя кровь сделает его более сильным, чем чья-нибудь ещё, - объяснил Думбльдору Гарри. - Сказал, что та защита, которую дала мне моя... мама... что она теперь будет и у него. И он был прав. Он смог дотронуться до меня, он прикоснулся к моему лицу.
На долю секунды Гарри показалось, что в глазах Думбльдора блеснуло победное выражение. Но уже в следующий момент он не сомневался, что это ему показалось. Думбльдор вернулся на своё место с крайне усталым и каким-то одряхлевшим видом.
- Очень хорошо, - произнёс он, садясь. - Этот барьер Вольдеморт преодолел. Гарри, пожалуйста, продолжай.
Гарри продолжил. Он рассказал, как Вольдеморт восстал из котла, и постарался как можно точнее воспроизвести речь, обращённую к Упивающимся Смертью. Потом рассказал, как Вольдеморт развязал его, вернул ему палочку и предложил дуэль.
Но, на том месте, когда золотая нить соединила его палочку с палочкой соперника, у Гарри внезапно перехватило горло. Он хотел продолжать, но не мог - его захлестнули воспоминания о тех, кто появился из палочки Вольдеморта. Гарри видел Седрика, старика, Берту Джоркинс... маму... папу...
Он был благодарен Сириусу за то, что тот нарушил молчание.
- Палочки соединились? - переспросил он, переводя взгляд от Гарри к Думбльдору. - Почему?
Гарри тоже посмотрел на Думбльдора, на лице которого застыло отрешённое выражение.
- Приори Инкантатем, - пробормотал тот.
Он пристально поглядел Гарри в глаза, и между ними зримо пробежала почти видимая искра взаимопонимания.
- Реверсивный заклинательный эффект? - догадался Сириус.
- Совершенно верно, - подтвердил Думбльдор. - У их палочек одинаковая сердцевина: хвостовое перо одного и того же феникса. Этого феникса, если быть до конца точным, - прибавил он и показал на малиново-золотую птицу, уютно устроившуюся у Гарри на колене.
- В моей палочке перо Янгуса? - поразился Гарри.
- Да, - кивнул Думбльдор. - Мистер Олливандер сообщил мне, что ты приобрёл вторую палочку, сразу же после того, как ты вышел из магазина - четыре года назад.
- Так что же происходит, когда палочка встречает свою сестру? - спросил Сириус.