— Стало быть… Вышеупомянутые три проклятия — Авада Кедавра, подвластья и пыточное — известны как непоправимые проклятия. Использования любого из них применительно к другому человеческому существу достаточно, чтобы заслужить пожизненное заключение в Азкабане. Вот с чем вам предстоит бороться. И я должен научить вас, как. Вас нужно подготовить. Вооружить. Но главное — вы должны научиться неусыпной, неослабевающей бдительности. Достаньте перья… запишите…
Они провели остаток урока, делая записи о каждом из непоправимых проклятий. Никто не произнес ни слова, пока не прозвучал колокол — но, когда Хмури отпустил класс, и ребята вышли из кабинета, их словно прорвало. Большинство с благоговейным ужасом обсуждало действие проклятий: «Видели, как он извивался?».. «…а как он его убил — раз и нету!»…
Они говорили об этом, как об уроке, словно побывали на увлекательном представлении — а вот Гарри все это не показалось таким уж захватывающим, как, впрочем, и Гермионе.
— Пошли скорей, — напряженным тоном поторопила она друзей.
— Опять в твою дурацкую библиотеку? — спросил Рон.
— Нет, — коротко ответила Гермиона, показывая в боковой коридор. — Видишь — Невилль.
Невилль стоял один посреди коридора и широко раскрытыми, невидящими глазами смотрел в противоположную стену. На лице у него застыло выражение ужаса, появившееся тогда, когда Хмури демонстрировал действие пыточного проклятия.
— Невилль, — мягко позвала Гермиона.
Невилль повернул голову.
— А, привет, — заговорил он более высоким, чем обычно, голосом. — Интересный урок, да? Интересно, что на обед — умираю с голоду, а вы?
— Невилль, что с тобой? — спросила Гермиона.
— Со мной ничего, я в порядке, — забормотал Невилль все тем же противоестественно-звонким голосом. — Очень интересный обед — в смысле, урок — что там на еду?
Рон испуганно посмотрел на Гарри.
— Невилль, что?…
Но по коридору зазвучало знакомое клацанье, ребята обернулись и увидели, что к ним ковыляет профессор Хмури. Все четверо застыли и молча, с некоторым страхом, взирали на учителя, но, когда тот заговорил, голос его рокотал тише и ласковее, чем когда-либо до этого.
— Ничего, сынок, — сказал он Невиллю, — пойдем-ка мы с тобой ко мне в кабинет… Пошли… чайку попьем…
Перспектива пить чай с Хмури, казалось, еще больше напугала Невилля. Он ничего не ответил и не пошевелился.
Волшебный глаз повернулся к Гарри:
— С тобой все в порядке, Поттер?
— Да, — ответил Гарри, почти что с вызовом.
Волшебный глаз слегка задрожал в глазнице, рассматривая Гарри.
Затем Хмури произнес:
— Вы должны знать. Может быть, это жестоко, но вы должны знать. Нет смысла притворяться… м-да… пойдем, Длиннопопп, у меня есть кое-какие книжки, они тебе понравятся..
Невилль бросил умоляющий взгляд на Гарри, Рона и Гермиону, но те молчали, и у Невилля не осталось выбора. Хмури положил ему на плечо корявую руку, и Невилль позволил себя увести.
— Что это было? — проговорил Рон, наблюдая, как Невилль и Хмури заворачивают за угол.
— Не знаю, — грустно ответила Гермиона.
— Вот это урок, скажи? — по дороге в Большой зал воскликнул Рон, обращаясь к Гарри. — Фред с Джорджем были правы. Он и правда знает свое дело, этот Хмури, скажи? А как он с этой Авадой Кедаврой? Паук вдруг — бац! — и умер…
Но, заметив выражение лица Гарри, Рон вдруг замолчал и не издавал ни звука до самого Большого зала, где все-таки решился высказать предположение, что пора начинать готовить предсказания для Трелани, а то они не успеют, потому что это займет вечность.
— А у Хмури с Думбльдором не будет неприятностей, если в министерстве узнают, что мы видели эти проклятия? — спросил Гарри на подходе к Толстой Тете.
— Скорее всего, — кивнул Рон. — Но Думбльдор всегда поступал по своему усмотрению, а Хмури, как я понял, и так вечно попадает в истории. Его принцип: сначала действуй, а потом думай — вспомни мусорные баки. Вздор.
Толстая Тетя уехала вверх, открыв входное отверстие, и ребята влезли в шумную, переполненную народом гриффиндорскую гостиную.
— Ну что, пойдем возьмем прорицательские бумажки? — спросил Гарри.
— А куда деваться, — простонал Рон.
Они поднялись в спальню за книгами и картами и обнаружили там Невилля. Он сидел один на кровати и читал книгу. Он выглядел хоть и не вполне нормально, но все-таки гораздо спокойнее. Глаза у него сильно покраснели.