Немедленно вылетаю на север. Известие о твоем шраме явилось последней каплей в ряду целой серии очень подозрительных слухов. Если он снова заболит, сразу обратись к Думбльдору — говорят, он пригласил Шизоглаза, а это означает, что он тоже правильно воспринимает сигналы, даже если никто больше не может этого сделать.
Скоро свяжусь с тобой. Мои наилучшие Рону и Гермионе. Будь начеку, Гарри.
Сириус
Гарри поднял глаза на Рона и Гермиону. Те смотрели на него.
— Он вылетает на север? — прошептала Гермиона. — Возвращается?
— Какие еще сигналы воспринимает Думбльдор? — спросил ничего не понимающий Рон. — Гарри… что?… — Гарри только что со всей силы треснул себя кулаком по лбу, спугнув Хедвигу с колена.
— Не надо было ему говорить! — в гневе на себя прокричал Гарри.
— О чем это ты? — удивился Рон.
— Из-за этого он решил, что должен вернуться! — Гарри теперь стучал кулаком по столу, и Хедвига, возмущенно ухая, перелетела на спинку кресла Рона. — Возвращается, потому что решил, что мне угрожает опасность! А со мной все в порядке! А для тебя у меня ничего нет, — рявкнул он на Хедвигу, с надеждой щелкавшую клювом, — хочешь есть, лети в совяльню!
Хедвига оскорбленно поглядела на Гарри, снялась с места, больно задев его по голове крылом, и вылетела в открытое окно.
— Гарри, — успокоительно начала Гермиона.
— Я иду спать, — отрывисто заявил Гарри. — Увидимся утром.
Наверху он переоделся в пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу.
Если Сириус вернется и его поймают, он, Гарри, будет виноват. Почему он не мог помолчать о своих проблемах? Подумаешь, поболело три секунды, что же, сразу жаловаться?… Почему у него не хватило ума оставить это при себе…
Он слышал, как спустя короткое время в спальню пришел Рон, но не стал с ним разговаривать. Он долго-долго смотрел на полог у себя над головой. В спальне стояла абсолютная тишина и, будь Гарри меньше поглощен собственными переживаниями, он бы понял, что отсутствие обычного сопения с постели Невилля означает, что он здесь не единственный, кто лежит без сна.
Глава 15. «БЭЛЬСТЭК» И «ДУРМШТРАНГ»
Утром, когда Гарри проснулся, в голове у него сформировался четкий план действий — видимо, пока он спал, мозг не переставал думать. Он встал, в сумеречном предрассветном освещении оделся и, не став будить Рона, вышел из спальни и спустился в пустую общую гостиную. Там он взял со стола, где осталась лежать его работа по прорицаниям, лист пергамента и написал следующее:
Я думаю, мне просто показалось, что шрам болел, в прошлый раз я писал тебе в полусне и ничего не соображал. Тебе совершенно не нужно возвращаться, у нас все в порядке. Не беспокойся обо мне, у меня ничего не болит и вообще все хорошо.
Гарри
Затем он пролез в отверстие за портретом, прошел по молчаливому замку (лишь ненадолго задержавшись в коридоре четвертого этажа из-за Дрюзга, который попытался скинуть ему на голову вазу) и наконец добрался до совяльни, расположенной на вершине Западной башни.
В совяльне, круглом холодном помещении с каменными стенами, сильно сквозило, так как в окнах не было стекол. Пол устилала солома вперемежку с совиным пометом и срыгнутыми мышиными скелетами. На насестах, поднимающихся до самой вершины башни, сидело огромное множество сов всех мыслимых и немыслимых пород. Все они спали, хотя иногда откуда-нибудь да сверкал любопытный круглый янтарный глаз. Гарри заметил Хедвигу — она сидела между амбарной и коричневатой совами — и поспешил к ней, поскальзываясь на усеянном пометом полу.
Ему пришлось довольно долго уговаривать ее проснуться и посмотреть на него: птица крутилась на насесте, постоянно поворачиваясь к хозяину хвостом. Она все еще злилась, что вчера он не поблагодарил ее как следует. И только тогда, когда Гарри высказал предположение, что она, судя по всему, слишком устала, и что ему, видимо, придется попросить у Рона разрешения воспользоваться услугами Свинринстеля, Хедвига соблаговолила протянуть лапку и позволила привязать письмо.
— Обязательно найди его, хорошо? — попросил Гарри. Поглаживая по спине, он нес Хедвигу к отверстию в стене. — Раньше, чем это сделают дементоры.
Она ущипнула его за палец, возможно, несколько сильнее, чем сделала бы при обычных обстоятельствах, но, все-таки, ухнула тихо и успокаивающе. Потом расправила крылья и взлетела навстречу восходу. Гарри провожал сову глазами с привычным уже тревожным сосущим чувством под ложечкой. Он был так уверен, что ответ Сириуса успокоит его — а вместо этого беспокойство только усилилось.