"Да, да… хорошо", — сказала мадам Помфрей, сильно удивившись, и тоже ушла.
Дамблдор убедился, что дверь закрыта, и шаги мадам Помфрей смолкли, только тогда он заговорил.
"А теперь, — сказал он, — пора двум присутствующим здесь узнать, что собой представляют другие. Сириус… можешь превращаться".
Большой чёрный пёс посмотрел на Дамблдора, и в одно мгновенье стал человеком.
Миссис Висли вскрикнула и отпрыгнула к кровати.
"Сириус Блэк!" — завизжала она, указывая на него.
"Мама, замолчи! — крикнул Рон. — Всё в порядке!"
Снэйп не закричал и не отскочил назад, но на его лице отразился страх, смешанный с гневом.
"Он! — проворчал он, указывая на Сириуса, на чьем лице читалась неприязнь. — Что он здесь делает?"
"Он здесь по моему приглашению, — сказал Дамблдор, глядя на них, — также, как и ты, Северус. Я доверяю вам обоим. Пора вам забыть о ваших разногласиях и начать доверять друг другу".
Гарри решил, что Дамблдор просит о чуде. Сириус и Снэйп смотрели друг на друга с огромным отвращением.
"На сегодняшний день, — сказал Дамблдор, с ноткой нетерпения в голосе, — меня устроит, если вы не будете проявлять друг к другу открытой неприязни. Пожмите руки. Сейчас вы на одной стороне. Времени мало, и если те из нас, кто знает правду, не будут держаться вместе, нам не на что надеяться".
Очень медленно — всё ещё глядя друг на друга, и мысленно желая сопернику провалиться сквозь землю, Сириус и Снэйп сделали шаг навстречу и обменялись рукопожатием. И быстро разошлись.
"Для начала достаточно, — резюмировал Дамблдор, снова оказываясь между ними. — У меня есть для вас работа. Реакция Фаджа, хоть именно её и следовало ожидать, меняет дело. Сириус, ты сейчас же должен отправиться в путь. Предупреди Рема Лупина, Арабеллу Фигг, Мандангуса Флетчера — старую команду. Останься на время у Лупина, я свяжусь с тобой".
"Но…" — сказал Гарри.
Он хотел, чтобы Сириус остался. Он не хотел с ним прощаться так быстро.
"Ты очень скоро меня увидишь, Гарри, — сказал Сириус, поворачиваясь к нему. — Обещаю тебе. Я должен делать то, что могу, ты ведь понимаешь, правда?"
"Да, — ответил Гарри. — Да… конечно, понимаю".
Сириус быстро схватил его руку, кивнул Дамблдору, снова обернулся чёрным псом и побежал к двери, которую открыл лапой и исчез.
"Северус, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к Снэйпу, — ты знаешь, что я попрошу тебя сделать. Если ты готов…"
"Готов", — ответил Снэйп.
Он был бледнее, чем обычно, и его холодные, чёрные глаза странно сверкали.
"В таком случае, удачи", — сказал Дамблдор, глядя, с некоторым опасением, как Снэйп молча вышел вслед за Сириусом.
Дамблдор заговорил лишь через несколько минут.
"Я должен пойти вниз, — наконец сказал он. — Встретиться с Диггори. Гарри, допей свое зелье. До свидания".
Когда Дамблдор ушел, Гарри откинулся на подушки. Рон, Эрмиона и миссис Висли все еще смотрели на него. Все они очень долго молчали.
"Допей зелье, Гарри, — наконец сказала миссис Висли. Она задела локтем сумку с золотом на тумбочке, когда потянулась за кубком и бутылкой. — Хорошо выспись. Постарайся подумать о чем-нибудь другом… подумай о том, что ты сможешь купить на выигранные деньги!"
"Мне не нужно этого золота, — сказал Гарри безразличным тоном. — Возьмите. Пусть кто угодно забирает. Я не должен был его выигрывать. Это должно было принадлежать Седрику".
То, с чем он боролся с тех пор, как выбрался из лабиринта, готово было одержать над ним победу. У него защипало в глазах. Он моргнул и уставился в потолок.
"Ты не виноват, Гарри", — прошептала миссис Висли.
"Я предложил, чтобы он взял Кубок вместе со мной, — произнес Гарри. — Понимаете?"
Теперь защипало и в горле. Хоть бы Рон отвернулся!
Миссис Висли поставила кубок с зельем на тумбочку у кровати, наклонилась и обняла Гарри. Он не помнил, чтобы кто-нибудь его так обнимал, может быть, только мама. Всё, что случилось сегодня, казалось, навалилось на него полным грузом, когда миссис Висли его обняла. Лицо матери, голос отца, мёртвый Седрик на земле — всё закружилось у Гарри в голове, пока он не почувствовал, что больше не выдержит, если только не взвоет сейчас от горя.
Но тут раздался громкий хлопок, и миссис Висли выпустила Гарри из объятий. У окна стояла Эрмиона. Она что-то крепко сжимала в руке.
"Простите", — прошептала она.
"Твое зелье, Гарри", — быстро сказала миссис Висли, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Гарри осушил кубок одним глотком. Эффект был мгновенный. Тяжелые волны колдовского сна окутали его, он упал на подушки и отключился.
Глава 37. Начало
Прошёл месяц, и в памяти Гарри остались лишь расплывчатые воспоминания о последующих днях. Казалось, пережито было столько, что больше уже не вмещалось в сознание. Воспоминания, которые иногда наплывали на него, причиняли боль. Самым тяжелым, пожалуй, было следующее утро — встреча с родителями Седрика Диггори.
Они не обвиняли его в случившемся; наоборот, благодарили за то, что он принес им тело сына. Мистер Диггори всхлипывал во время разговора. Миссис Диггори уже не могла плакать.
"Так значит, он почти не страдал, — сказала она, когда Гарри рассказал ей, как Седрик погиб. — И, в конце концов, Амос… он погиб сразу после того, как выиграл Турнир. Он, должно быть, был очень счастлив тогда…"
Потом они встали, она взглянула на Гарри и сказала: "Ты теперь береги себя".
Гарри дотронулся до мешка с золотом тумбочке у кровати.
"Возьмите это, — пробормотал он. — Оно должно было достаться Седрику, он дошёл первым, возьмите".
"О нет, оно твое, дорогой, я не могу… пусть останется у тебя", — ответила Миссис Диггори, отступая.
На следующий вечер Гарри возвратился в Гриффиндорскую башню. Он узнал от Рона и Эрмионы, что утром во время завтрака Дамблдор обратился к ученикам. Он велел оставить Гарри в покое и не спрашивать его о том, что случилось в лабиринте. Большинство учеников, как заметил Гарри, обходили его в коридорах, избегали смотреть ему в глаза. Некоторые шептались у него за спиной. Наверно многие верили статье Риты Москиты о том, что он не в себе и, вероятно, опасен. Видимо, они строили свои версии смерти Седрика. К своему удивлению Гарри обнаружил, что это его не особенно волнует. Лучше всего ему было с Роном и Эрмионой — когда они говорили о других вещах или играли в шахматы, а он молча сидел рядом. Он чувствовал, что они достигли того уровня понимания, когда слова уже не нужны; каждый был в ожидании какого-то знака или вести о том, что происходило за пределами Хогвартса — и было бесполезно строить предположения о будущих событиях, пока они не знают ничего определенно. Только однажды они коснулись этой темы: когда Рон рассказал Гарри о встрече миссис Висли с Дамблдором перед отъездом домой.
"Она просила разрешения, чтобы ты мог поехать к нам на это лето, — сказал он. — Но Дамблдор хочет, чтобы ты вернулся к семейству Десли, хотя бы сначала".
"Почему?" — спросил Гарри.
"Она сказала, что у Дамблдора есть свои основания, — ответил Рон, качая головой с таинственным видом. — Я думаю, мы должны ему доверять…"
Единственным человеком, кроме Рона и Эрмионы, с которым Гарри мог разговаривать, был Хагрид. Учителя Защиты Против Темных Сил больше не было, уроки по этому предмету были свободными. Они воспользовались этим в четверг, чтобы пойти и навестить Хагрида в его хижине. Был ясный, солнечный день; Клык с лаем выскочил из дверей им наперерез, размахивая хвостом.
"Кто там? — спросил Хагрид, подходя к двери. — Гарри!"
Он вышел им навстречу, притянул Гарри, обнял его одной рукой, взъерошил волосы и сказал: "Рад видеть тебя, дружище. Очень рад".
Войдя в дом, они увидели на деревянном столе перед камином две чайные чашки размером с ведро каждая.
"Пили чай с Олимпией, — сказал Хагрид. — Она только-только ушла".
"С кем?" — удивился Рон.
"С мадам Максим, с кем же еще!" — ответил Хагрид.