"Вы что, помирились?" — спросил Рон.
"Не понимаю, о чем ты говоришь", — весело сказал Хагрид, доставая еще чашки из шкафа. Приготовив чай и предложив каждому коржики на блюде, он откинулся в своем кресле и стал вглядываться в Гарри своими черными глазами-жуками.
"Как ты? Держишься?" — спросил он хрипло.
"Да…" — ответил Гарри.
"Нет, ты ещё не оправился, — возразил Хагрид. — Конечно же, нет. Но ничего, всё перемелется".
Гарри промолчал.
"Я знал, что он вернется", — сказал Хагрид, и Гарри, Рон и Эрмиона уставились на него в шоке.
"Я знал это многие годы, Гарри. Знал, что он где-то скрывался и ждал своего часа. Это должно было случиться. Ну, и теперь вот — случилось, и нам всем придётся это пережить. Мы будем бороться. Придётся. Мы должны остановить его, пока он не набрал силу. Таков план Дамблдора, во всяком случае. Великий он человек, Дамблдор. Пока он с нами, я не особенно беспокоюсь".
Заметив недоверие на их лицах Хагрид поднял свои кустистые брови и продолжал:
"Бесполезно сидеть и волноваться по ерунде. Чему быть — того не миновать, и, когда придет время, мы примем бой. Дамблдор рассказал мне, о том, что ты сделал, Гарри, — Хагрид приосанился, глядя на Гарри. — Ты сделал то же, что сделал бы твой отец, и у меня нет большей похвалы для тебя".
Гарри улыбнулся в ответ. Это была его первая улыбка за много дней. "Хагрид, что тебе поручил Дамблдор? Он велел профессору МакГонагалл позвать вас и мадам Максим на разговор — той ночью".
"Этим летом мне предстоит поработать, — сказал Хагрид. — Но это — секрет. Я не должен говорить об этом даже с вами, ребята. Олимпия, то есть мадам Максим, видимо, присоединится ко мне. Я так думаю. Мне кажется, я ее убедил".
"Это имеет отношение к Волдеморту?"
Хагрид поежился, услышав имя.
"Кто знает, — произнес он уклончиво. — А теперь… кто хочет пойти со мной навестить последнего Мантикраба? Да я пошутил, пошутил!" — поспешно добавил он, глядя на их лица.
Вечером перед возвращением к Десли Гарри с тяжелым сердцем собирал свой чемодан. Он с ужасом думал о прощальном ужине, который в обычные времена был праздником, когда провозглашали победителя соревнования между колледжами. После возвращения из больничного крыла он старался не появляться в Большом зале, когда там было многолюдно. Лучше было есть в одиночестве, избегая взглядов соучеников.
Когда Гарри, Рон и Эрмиона вошли в зал, они сразу увидели, что украшений там нет. Обычно для Прощального ужина Большой зал был убран в цвета колледжа-победителя. Этим вечером, однако, стена за столом преподавателей была завешена черным. Гарри сразу же понял, что это — знак уважения к памяти Седрика.
Настоящий Дикий Глаз сидел теперь за столом преподавателей, при своей деревянной ноге и волшебном глазе. Он дёргался и вздрагивал всякий раз, когда кто-нибудь с ним заговаривал. Гарри мог его понять: после десятимесячного заключения в своём же собственном сундуке будешь пугаться любого шороха. Кресло профессора Каркарова пустовало. Сидя рядом с другими учениками Гриффиндора, Гарри задумался о том, где он теперь, и настиг ли его Волдеморт.
Мадам Максим по-прежнему была здесь. Она сидела рядом с Хагридом. Они о чём-то тихо говорили. Дальше за столом, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снэйп. Когда Гарри встретился с ним глазами, тот некоторое время не сводил с него взгляда. Гарри не понял выражения его глаз, но лицо у Снэйпа как обычно лучилось отвращением и неприязнью. Гарри ещё долго продолжал смотреть на него после того, как тот отвернулся.
Что же Снэйп сделал по приказу Дамблдора в ночь, когда Волдеморт вернулся? И почему… почему Дамблдор был так убежден, что Снэйп на их стороне? Он был нашим шпионом, так сказал Дамблдор в Думоотводе. Снэйп стал шпионить против Волдеморта "с большим риском для себя". Не принялся ли он снова за эту работу? Может быть, он связался с Пожирателями Смерти? Притворился, что никогда на самом деле не переходил на сторону Дамблдора, что дожидался, как и Волдеморт, своего часа?
Размышления Гарри были прерваны профессором Дамблдором, который поднялся со своего места за столом преподавателей. Большой зал, и так не особенно шумный по сравнению с обычными Прощальными вечерами, затих.
Профессор Дамблдор сказал, оглядывая всех в зале:
"Конец еще одного года", — он помолчал и взглянул на лица сидящих за столом Хаффлпаффа, самые серьезные перед началом его речи, и теперь — самые грустные во всем в зале.
"Мне нужно сказать вам очень многое, — произнес Дамблдор, — но сначала я должен отдать должное прекрасному человеку, который должен был быть сегодня здесь, среди нас, — он указал на стол Хаффлпаффа, — разделяя с нами наш праздник. Я попрошу вас всех встать и поднять ваши кубки в память о Седрике Диггори".
Скамьи заскрипели, все, как один, встали и подняли свои кубки, и гулкое эхо пронеслось по залу:
"За Седрика Диггори".
Гарри увидел в толпе Чоу. Она беззвучно плакала. Он опустил глаза, снова занимая свое место за столом.
"Седрик был примером тех качеств, которые отличают Хаффлпафф, — продолжал Дамблдор. — Он был хорошим и верным другом, настоящим тружеником, справедливым человеком. Его смерть затронула всех нас, вне зависимости от того, были вы знакомы с ним или нет. Я думаю, что поэтому вы имеете право узнать о том, как это произошло".
Гарри поднял голову и взглянул на Дамблдора.
"Седрика Диггори убил Лорд Волдеморт".
Панический шёпот пронесся по Большому залу. Все смотрели на Дамблдора с ужасом и недоверием. Он же был совершенно спокоен, глядя на них, пока шепот не затих.
"Министерство Магии, — продолжил Дамблдор, — было против того, чтобы я вам это сказал. Вполне возможно, что некоторых родителей приведёт в ужас то, что я пошел на это: либо потому, что они не поверят, что Лорд Волдеморт вернулся, либо потому, что, по их мнению, я не должен был говорить вам об этом, поскольку вы ещё очень молоды. Однако я убежден, что правда в большинстве случаев предпочтительнее лжи, и любая попытка изобразить, что Седрик погиб в результате несчастного случая или по собственной вине была бы оскорблением его памяти".
Шок и ужас читался на всех лицах, обращённых к Дамблдору… Или — почти на всех? Гарри увидел, что за столом Слитерина Драко Малфой что-то шепчет Краббу и Гойлу, и почувствовал, как гнев нахлынул на него горячей волной, но нашёл в себе силы опять повернуться к Дамблдору.
"В связи с гибелью Седрика необходимо упомянуть ещё одного человека, — продолжал Дамблдор. — Я имею в виду, конечно, Гарри Поттера".
По Большому залу пронёсся ветер, когда ученики повернулись в сторону Гарри, затем опять — к Дамблдору.
"Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Волдеморта, — сказал Дамблдор. — Он рисковал своей собственной жизнью, чтобы принести тело Седрика обратно в Хогвартс. Он проявил гораздо большую отвагу перед лицом Волдеморта, чем большинство волшебников. И за это честь ему и хвала".
Дамблдор повернулся в сторону Гарри с серьезным выражением лица и еще раз поднял свой кубок. Почти все в Большом Зале последовали примеру и тихо произнесли имя Гарри так же, как до того — имя Седрика, и выпили за него. Но между стоящими учениками Гарри было видно Малфоя, Крабба, Гойла и многих других Слитеринцев, которые остались сидеть в знак протеста, не прикасаясь к своим кубкам. Дамблдор, не обладавший волшебным глазом, этого не увидел.
Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжал:
"Целью Трёхмагового Турнира было углубить понимание и наладить связи между волшебниками. В свете того, что случилось — я имею в виду возвращение Лорда Волдеморта — это стало еще важнее, чем раньше".
Дамблдор окинул взглядом Мадам Максим с Хагридом, Флёр Делакур и ее соучеников из Бобатона, Виктора Крума и учеников из Дурмштранга за столом Слитерина. Крум, как заметил Гарри, глядел настороженно, почти испуганно, как будто ожидал, что Дамблдор скажет что-то очень суровое.
"Каждого, присутствующего в этом зале гостя, — сказал Дамблдор, задерживаясь взглядом на учениках Дурмштранга, — мы будем рады принять у себя, если они когда-нибудь пожелают вновь посетить нас. Я повторяю для всех вас — теперь, когда Лорд Волдеморт вернулся, наша сила — в единстве, наша слабость — в разногласиях. У Лорда Волдеморта очень сильный дар сеять раздоры и вражду. Мы можем противостоять этому, только проявив дружбу и доверие такой же силы. Различия в обычаях и языках — ничто, если наши сердца открыты и цели едины. Я полагаю — и всем сердцем надеюсь, что я не прав — что всем нам предстоят тёмные и тяжелые времена. Некоторые из вас непосредственно пострадали от руки Лорда Волдеморта. Семьи многих из вас были разрушены. И вот неделю назад один из наших студентов пал жертвой… Помните Седрика. Помните, если когда-нибудь вам придётся сделать выбор между тем, что правильно и тем, что просто, не забывайте, что произошло с хорошим, добрым, и смелым юношей, который оказался на пути у Лорда Волдеморта. Помните Седрика Диггори".